Голова королевы. Том 2
Шрифт:
— Не отпустят, так как против него есть обвинение.
— А мои вещи?
— Они будут вам возвращены. Вон там стоит сундук. Отыщите свои вещи сами.
Губернатор либо был слишком занят, либо питал слишком много доверия к епископу, или — что самое вероятное — состоял в заговоре с ним, так как тот спокойно взял свой пакет с письмами и удалился.
По приказу из Лондона Балльи и Кингтон вскоре были отправлены в Тауэр. К несчастью, у Балльи нашли записку от епископа Росского, в которой тот уведомлял его, что письма получил и предостерегал не
Это было серьезным козырем для Бэрлея, и он велел под пыткой допросить заключенного.
Балльи открыл все, что знал о переписке епископа Росского с Ридольфи и его отношениях с герцогом Альба.
Этого было достаточно, чтобы арестовать епископа и произвести у него домашний обыск. Хитрый епископ сумел устроить так, что у него ничего не нашли. Тем не менее было решено подвергнуть его допросу, и его объяснения должны были выслушать четыре члена государственного совета.
— Я не признаю этого суда, — гордо объявил епископ, — так как обязан отчетом только моей повелительнице, королеве шотландской. Я нахожусь в Лондоне и призван ее послом. Мое задержание считаю беззаконным.
Это было справедливо, и потому от допроса отказались.
Бэрлей знал теперь о существовании заговора, но не открыл еще его цели и имен заговорщиков. Он долго думал об этом деле и вдруг вспомнил о Пельдраме, уже однажды оказавшем ему подобную услугу Поэтому тотчас послал ему в Линн приказ явиться в Лондон. Четыре дня спустя Пельдрам был в приемной лорда Бэрлея, ожидая его распоряжений.
Глава пятая
ОТКРЫТИЕ
— Сэр Пельдрам, — наконец начал Бэрлей, — как вам живется в замке Линн?
— Очень спокойно, — ответил Пельдрам. — Мне редко приходилось вести столь мирную жизнь.
— А что делает герцог?
— О нем нельзя сказать ничего особенного: он гуляет, ездит верхом, катается, охотится, разговаривает со своими слугами.
— Принимает ли он посторонних?
— Никогда.
— Ведет ли он корреспонденцию?
— Несомненно?
— Кому поручаются для отправки его письма?
—
— Я знаю это, но ловкий человек должен понимать двойственность всякого приказа.
— А-а! Ну, я сомневаюсь, чтобы лакеи были посвящены в тайны герцога.
— Но можно было бы узнать адреса писем, отправляемых герцогом.
— Их я знаю, милорд.
— Значит, вы все же проявили зоркость. Ну, потом назовете мне имена адресатов, а теперь скажите; как вы отнесетесь к известию, что ваш друг Кингтон посажен мной в тюрьму?
— Слава Богу, милорд! Я думаю, что он не должен выйти из нее иначе, чем на виселицу.
— Дело обстоит приблизительно так. Но слушайте дальше! Кингтон был лакеем у некоего Балльи, везшего секретные письма к епископу Росскому. Господин и слуга были задержаны, а их бумаги конфискованы, но исчезли необъяснимым образом. Епископ, получивший эти бумаги, арестован, но у него ничего не нашли. Балльи сознался, что епископ через итальянца Ридольфи состоит в отношениях с герцогом Альба. Это что-нибудь да означает. Очевидно, есть заговор, и вы должны выяснить мне это.
— Задача нелегкая!
— Вы правы, но я выдам вам Кинггона, а вы мне взамен — заговорщиков.
— За голову Кинггона стоит постараться.
— Меня очень удивило бы, если бы герцог не был замешан в деле; назовите мне людей, которым он адресует свои письма.
— Большей частью своему секретарю Баркеру, живущему здесь, в Лондоне, затем Лэмлею, Соустэмитону и Перси.
— Так, так! Было бы хорошо, если бы вы послали верного человека в Чэтсуорт, так как настоящего главаря заговора, несомненно, надо искать там.
— Я буду наблюдать за этим уголком.
— Хорошо!… Я вскоре буду ожидать ваших сообщений. Теперь идите!…
Пельдрам раскланялся и вышел из комнаты. В глубоком раздумье он покинул дом и направился по улице и через какое-то время остановился напротив дома французского посла.
В этот момент из дома вышел секретарь Норфолка Баркер, осмотрелся кругом и поспешно удалился.
Это обстоятельство имело очень важное значение для Пельдрама, без долгих рассуждений он отправился ко дворцу Норфолка и, став поблизости, стал наблюдать. Уже через полчаса он увидел этого секретаря, отъезжавшего верхом.
Пельдрам поспешил в свою квартиру, велел оседлать лошадь и последовал за Баркером, который, судя по его расчетам, мог ехать только к своему господину. Но, прежде чем он оставил Лондон, ему неожиданно попался навстречу Брай, который, казалось, его не заметил.
У Пельдрама не было ни времени, ни охоты преследовать Брая, он преследовал Баркера. Секретарь явно смутился, когда Пельдрам объявил, что намерен совершить путь до замка Линн в его обществе. Отклонить компанию нежелательного спутника не было никакой возможности, и оба продолжали путь. Пельдрам ни на секунду не спускал взгляда со своего попутчика, так как его чутье подсказывало ему, что он напал на верный след.