Голова королевы
Шрифт:
— Какая разница! А я в итоге должен страдать! Господи, Ник, мы и так рискуем, попирая порядки Сити. Меньше всего нам сейчас нужны столкновения с властями!
— Я обо всем позаботился, — заверил его Николас. — Ты не будешь вовлечен в эту историю.
— Я вовлечен во все, что касается «Уэстфилдских комедиантов»! — высокопарно заявил Фаэторн. — Кроме того, ты-то как собираешься работать, если тебя будут постоянно таскать по судам?.. Теперь понятно, как это все на мне отразится? Моя слава выдающегося актера серьезно
Николас Брейсвелл тяжело вздохнул. Он страдал из-за смерти друга, но Фаэторн плевать хотел на его чувства. Порой даже терпеливый суфлер с трудом сдерживался во время вспышек гнева Лоуренса.
Он перевел разговор на проблему, требовавшую безотлагательного решения.
— Давай решать, что делать с «Любовью и счастьем».
— Давай. Публика ждет эту пьесу сегодня вечером, она всегда пользовалась популярностью у зрителей.
— И сегодня тоже все пройдет на ура.
— Без Уилла Фаулера? Нет времени переписывать пьесу, — махнул рукой Фаэторн. — Мы не сможем переделать сюжет за одну утреннюю репетицию. В любом случае, Эдмунду не по зубам подобная задача, он и так занят пьесой про Армаду.
— А нам и не нужен Эдмунд.
— Ты нашел другой выход?
— Да.
— Воскресишь Уилла Фаулера?
— В некотором роде. Я говорю о Сэмюеле Раффе.
— Рафф! — взревел Фаэторн. — Тот негодяй, что заманил вас в «Надежду и якорь»?
— Он опытный актер, — убеждал Николас. — Ничем не хуже Уилла.
— Ему ни за что не выучить роль за пару часов.
— Сэмюель считает, что это ему по силам. Он уже учит роль. Я дал ему текст.
— Ты слишком много на себя берешь! «Любовь и счастье» — наша собственность, пьеса не предназначена для посторонних глаз.
— Так ты хочешь сегодня сыграть спектакль или нет?
— Разумеется, хочу!
— Это единственная возможность.
— Я не найму человека, которого в глаза не видел!
— С твоего позволения я приглашу Раффа на репетицию. Ты сам быстро поймешь, справится ли он с задачей. За такое короткое время мы не найдем никого лучше.
— Но ведь парня вчера ранили?
— Царапина на левой руке, — успокоил Николас. — Лоренцо в каждой сцене появляется в плаще, повязки не будет видно. А что касается костюма, то даже перешивать ничего не придется — Сэмюель одного роста и комплекции с Уиллом.
— Прекрати навязывать мне этого парня! — запротестовал Фаэторн. — Если бы не он, у нас бы вообще никаких проблем не было.
— Сэмюель признает это, поэтому и стремится помочь. Исполнить роль друга для него очень много значит.
Лоуренс Фаэторн метался по своей спальне, словно тигр в клетке. Когда из соседней комнаты, которую занимали ученики, раздался взрыв смеха, он ударил в стену кулаком и велел всем заткнуться. Пришла служанка, которую супруга Лоуренса послала сообщить, что завтрак готов, и Фаэторн напугал
— Опытный, говоришь?
— Несколько лет в известных труппах. Среди них и труппа Лестера.
— Он сможет быстро выучить текст?
— Он славился этим.
— А он тоже задира? — требовательным тоном спросил Фаэторн. — Как Уилл?
— Нет, исключительно миролюбив.
— Почему же такой достойный человек сидит без работы? Должно быть, у него есть все же какой-то изъян.
— Никаких, насколько я понял. Уилл ручался за него.
— Где он в последний раз выступал?
— С труппой Банбери.
— Банбери! — взревел Фаэторн на весь дом.
Сэмюель Рафф перестал его интересовать. Граф Банбери и лорд Уэстфилд были заклятыми врагами и не упускали возможности навредить друг другу. Главным орудием в этой борьбе стали театральные труппы, между которыми быстро возникла неприязнь, граничащая с ненавистью. Сначала большую известность приобрела труппа Банбери, но теперь ее потеснили Лоуренс Фаэторн со своими актерами и не намеревались выпускать из рук пальму первенства.
— По крайней мере встреться с ним, — настаивал Николас. — Он простился с труппой Банбери не по своей вине. Его вынудили уйти.
— Я не стану нанимать его, Ник. Это немыслимо!
— Тогда необходимо как можно скорее отменить спектакль.
— Подожди! Я не хочу принимать скоропалительных решений.
— Дай шанс Сэмюелю, — прошептал Николас. — Он тот, кто нам нужен.
— Не с таким послужным списком.
— Ты знаешь, почему он ушел от Банбери? Какое преступление он совершил?
— Мне плевать, — отрезал Фаэторн.
— Он расхваливал тебя.
Повисла пауза, достаточно долгая, чтобы первые семена интереса пустили корни. Николас осторожно удобрил почву парой деталей.
— Его слова оскорбили Джайлса Рандольфа.
— Этот Рандольф — просто любитель!
— Рандольф эгоистичен. Ему недостаточно быть ведущим актером в труппе. Приходится на каждом шагу заискивать, чтобы угодить ему, а Сэмюель не желал вилять хвостом. В «Сципионе Африканском» Джайлс Рандольф играл главного героя, а Сэмюель выходил в одной сцене вместе с ним в роли трибуна. И… — Николас осекся и пожал плечами. — Ох, вряд ли тебе это интересно.
— Продолжай, продолжай!
— Возможно, это пустая сплетня.
— Что? Что там произошло, Ник?
Лоуренс Фаэторн сгорал от любопытства. Они с Джайлсом Рандольфом были непримиримыми соперниками, и каждый новый выход на сцену становился продолжением их бесконечного состязания. Все, что изображало Рандольфа в невыгодном свете, несказанно радовало Лоуренса. Он нетерпеливо ткнул суфлера в грудь:
— Ну же! Они играли вместе, и что дальше?
— Причем в кульминационный момент.