Голова, которую рубили

Матюхин Александр Александрович

— Эта, как ты называешь, отрубленная голова не кто иной, как сам Сарь Сысоич, — произнес джинн.

— И что? Я должен знать по именам все отрубленные головы?

— Нет, но это очень выдающаяся личность. К тому же еще и инопланетянин.

— Да, гостей, как гритца, по разуму обижать нельзя, — согласился демон, помолчав, — Думаю, он меня поймет.

— Сысоич нанял нас для выполнения одного дельца, а ты, если можно так выразиться, стоишь на нашем пути…

— Зачем же так выражаться? Я вполне пойму и в крепких, как гритца,

выражениях. Об чем речь?

— О том, чтобы ты вылез из Дидровой головы, и как можно быстрее — дела не ждут.

Цеденбал залился демоническим хохотом. Люди, проходившие мимо, хотя ничего и не слышали, начали приостанавливаться и с недоверием осматривать окрестности. Две особо подозрительные старушки направились было в нашу сторону, решительно разгребая сугробы сумками и авоськами, но хохот заведующего адом стих, и бабульки, потеряв мгновенно интерес, пошли по своим делам. Джинна и Яркулу они, судя по всему, тоже не видели.

— И какие, как гритца, у вас дела с отрубленной головой и старушкой? Да вы, господа, настоящие извращенцы! Не знал, не знал, Ирдик. Ты ведь, как гритца, примерным семьянином был, магазинчик свой имеешь, как он у тебя называется? «Усы и морковки»?

— «Бороды и сосиски», — мрачно поправил Ирдик, погрузив руки в карманы.

— Огурцами торгуешь, — продолжал демон, — а туда же… А ты, граф? Живешь в отдельном замке, персональный повар есть и все такое…

— Достаточно! — Яркула плотнее закутался в пиджак. — У нас действительно важное дело, Цеденбал. А на случай, если ты думаешь, что тебе все можно…

— А разве нет? — лукаво спросил демон.

— У нас есть Книга!

Каменное лицо втянуло ртом воздух.

— Что за Книга?

— Ты знаешь.

— Та, о которой я сейчас думаю?

— Вот именно!

Все вышесказанное осталось для моего маленького сознания непонятным, но Цеденбалу этого оказалось достаточным. Опять помолчав с минуту, он сказал:

— В конце концов, демон я или не демон? — Потом решил: — Демон, — и добавил: — Просто так я отступиться не могу. Иначе что обо мне будут думать падшие души, не говоря уже о чертях и лакеях, а?

— Что ты предлагаешь? — поинтересовался Яркула.

— Эники-беники, — вместо ответа произнесло каменное лицо, — ели вареники. Эники-беники, кокс, вышел пузатый матрос!

Я ощутил легкий тычок в затылок. Шапка опять слетела на глаза. В следующее мгновение ноги мои подкосились. Я понял, что сейчас грохнусь лицом в снег, а потом взял и попросту провалился в темноту.

3

В голове, наверное, кто-то сидел. Кто-то совсем маленький, мерзкий, с длинными зубками, которыми он успешно выгрызал Витькин мозг. Однако не успел Витька сообразить, что пришел в себя, как мерзкий зверек скрылся в неизвестном направлении, громко хохоча и ругаясь на непонятном языке.

— Ага, как гритца, вот ты и очнулся, млекопитающий! — На смену

мерзкому существу пришел громовой бас Цеденбала, с еще большей силой принявшийся терзать барабанные перепонки. Витька поморщился и открыл один глаз, затем другой, пару раз моргнул, чтобы удостовериться, что глаза его действительно открыты — вокруг была идеальная темнота. Темнота с большой буквы. Такой темноты в мире не существует. Даже глаз выколи — не поможет.

— Это я сам придумал, чтобы люди больше пугались, — вновь возник глас демона. — Каково, а?

— Неплохо, — процедил Витек. Постепенно в мозг возвращались воспоминания недавних часов, кроме тех, которые успело изгрызть мерзкое существо. — Темно только.

— Как гритца, в этом и вся суть! Здесь я рассказываю, что и как надо делать.

— Что и как?

— Экий ты нетерпеливый! Хоть двуногий и без хвоста, а все норовит быстрее сделать! Ладно, слушай. Тебе выпала великая честь освободить разум Дидро от моего Высочества. И не рассыпайся, как гритца, в благодарностях. Я и сам знаю, что заслужил многое. А чтобы Дидро снова стал собой, тебе предстоит пройти пять заданий! И сделать это, как гритца, лучше своего соперника и найти специальный ключ от шкафа, где я спрятал, как гритца, бессознательную старушку. Вопросы есть?

— Да. Зачем тебе понадобилось превращать девятиэтажку в замок, замок в свое лицо, а свое, как говорится, лицо прятать за кадром?

Цеденбал немного повременил с ответом. За это время Витька успел понять, что висит в воздухе, и, возможно, в абсолютной пустоте. Когда он хотел проверить, что находится над его головой, замок ответил:

— Тебе, как гритца, не понять наших способов общения с людьми, а также тонкий юмор моего острого ума. Перейдем, как гритца, к делу.

— Перейдем, — согласился Витька, — А что будет, если я пострадаю?

— Наглеешь, двуногий! — Глас едва не оторвал Витьке ухо, настолько громко бабахнул, — Мои конкурсы — самые гуманные конкурсы в мире! Можно только, как вы говорите, умереть. Но это, поверь, пустяки. Ты готов?

— К чему?

— К труду и обороне, — грохнул демон.

И тут зажегся свет…

… А со светом обнаружилось, что Витька стоит на широкой дорожке. Что дорожка плавно сворачивает перед ним и далее вьется, образуя овал. Что помимо этой дорожки есть только бетонная лестница с тонюсенькими перилами, уходящая вниз. Дорожка мерцала бледно-желтым.

— Твой соперник, — Теперь голос демона доносился сбоку. — Звать его Серомас. Личность, как гритца, малость сумасшедшая, но она уж от этого нисколько не страдает.

Раздалась очередь звуков, характерных для туалетных комнат, и напротив Витьки шлепнулась сверху размытая, текучая и невероятно толстая серая масса.

— Цель конкурса такова. Пройти четыре препятствия, спускаясь и подымаясь по лестнице, взять четыре карты. Вернее, как гритца, отобрать. Ясно?

— Угу.