Голова моей Бени
Шрифт:
– Успокойся, это я! – воскликнула Бени, улыбаясь. – Расслабься! Теперь меня стало чуточку больше, как принято говорить у вас – хорошего человека должно быть много, ха-ха!
– Да я верю, что это ты, – заговорил я более уверенно, – кто же ещё… просто Леночку надо забрать. Нельзя просто так взять и оставить отрезанную голову, понимаешь?
– А, да, точно! – воскликнула Бени, посмотрев на отпиленную голову. – Хлам этот…
– Вынесем его на помойку, – я предложит отнести «хлам» туда, где ему следует находиться, и Бени согласно кивнула.
Говорили мне, пьянство до добра
Обуреваемый тяжкими думами о насущном, я спрятал голову Леночки в сумку, положив туда же свечи и ножовку. Протянув за спиной волшебную палочку или что это на самом деле за прутик сатаны, я услышал:
– Спасибо!
– Угу… – буркнул я, застегивая спортивную сумку.
Кто-то рано или поздно найдёт её на помойке, какой-нибудь бомжара, откроет, а там – «физкульт привет», друзья! А ещё там ножовка с моими отпечатками, сука!! Пришлось достать её и тщательно протереть носовым платком, лежащим в моем кармане. Пакет со свечками тоже лучше забрать с собой, потому как воск прекрасно подходит для дактилоскопии, мне кажется.
Бени коснулась моего плеча и попросила достать пакет со свечами на стол, пообещав показать фокус. Я выполнил её просьбу, ожидая обещанное представление. Сжимая волшебную палочку в левой руке, она неразборчиво что-то пробормотала и, согнув правую руку, сделал легкое движение, будто стряхивает воду, только вместо капель вылетел огненный шар, угодивший прямо в пакет! Полиэтилен тотчас расплавился, а свечи превратились в лужу воска.
– Я – маг стихий, Алекс, что бы там тебе не показалось, – весело проговорила Бени, сверкнув огоньками зелёных глаз, – да, я немножечко разбираюсь в некромантии, но у нас же это не запрещено, тем более, есть лицензия…
– Я думаю, отсутствие лицензии тебя бы не остановило, – предположил я, усмехнувшись. – А она у тебя точно была?
– Может да, а может и нет, кто ж его знает, – улыбнулась Бени, разведя руками и посмотрев на меня самым невинным взглядом. – Да это уже и не важно. Пойдём, дорогой!
– Пойдём… дорогая.
Бени взяла мою ладонь в свою руку, которая по-прежнему была холоднее льда в Антарктиде. Она игриво посмотрела на меня, положив вторую руку мне на плечо:
– А может мы зря торопимся? Тут такой уютный стол, который так и хочет стать любовным ложем, – проговорила она, томно закатив глаза.
– Не, не, не, дорогая, – я категорически замотал головой, отвергая недвусмысленный намек, – Ты ещё от формалина не просохла! Пошли уже…
– Сладкий меня больше не любит? – проговорила Бени так, словно была расстроена этим фактом до глубины души.
– Сладкий не может любить труп! – выпалил я.
– Но я же живая, посмотри!
– Ты – да, а твое тело? – спросил я, оглядев Бени с ног до головы.
– Оно тоже живое, поверь, скоро синхронизация магических рецепторов закончится, оно потеплеет, –
– Угу. Кстати, мы забыли о твоей обуви, проклятье! – я только сейчас понял, что Бени не в чем идти по улице.
– Да ладно, – Бени махнула рукой, – всё равно моя чувствительность ещё не восстановлена до конца, так что не бойся, я не замерзну!
– Ну тогда пойдём что ли…
Я взял сумку с головой Леночки. Бени взяла меня под руку, и мы пошли к светлому будущему как самая настоящая пара. Странная такая пара, чего греха таить! Выйдя из хранилища, мы удивили приёмщика. Санитар открыл было рот, чтобы спросить, мол, а это кто с тобой, и откуда она вообще взялась?! Но, судя по побелевшему лицу, и напрочь исчезнувшему дару речи, цербер, стороживший царство мёртвых, кое-что заподозрил. Очевидно, приёмщик был знаком с телом Елены Смирновой. Возможно, гораздо ближе, чем мне бы этого хотелось.
Бени помахала санитару волшебной палочкой, будто прощаясь, а я прошел мимо с каменным лицом, делая вид, будто ничего из ряда вон выходящего не происходит. Мы удивили и дежурного, который прихлебывал чай, смиренно ожидая конца смены. Он не впал в состояние шока, в отличие от своего коллеги, однако подозрительно посмотрел на Бени, помахавшую волшебной палочкой и ему. Я тихо предупредил её, чтобы она не привлекала внимание, потому что выглядит она, мягко говоря, странно – где это видано, чтобы в начале сентября дамы разгуливали по улице на босу ноги и в символических платьях?! А рядом с ней достойный кавалер, несущий в сумке отпиленную голову. Идеальная пара.
Перейдя дорогу, мы пошли по другой стороне улице, а потом дошли до перекрестка и повернули направо. К счастью, по пути нам не встретился ни один порядочный или не очень порядочный человек. И это хорошо, потому как излишнее внимание нам сейчас ни к чему! Тихонько гудевшие фонари работали через один, а на другой стороне улице, так и вовсе через два-три. Тем не менее, их света мне вполне хватило, чтобы увидеть полицейского, который был прямо-таки издёвкой судьбы злодейки. Главное, чтобы страж порядка не заметил, что дамочка, идущая рядом со мной, босая и одета явно не по погоде, а ещё она буквально светится о счастья, тихонько мурлыкая себе под носик какую-то песенку… да хоть бы она уже заткнулась! Полицай ни с того, ни с сего взглянул на меня, словно знал, где сидит фазан, этот ёбанный охотник! Нет, я, конечно, ничего противозаконного не сделал, но в моей сумке лежит Елена прекрасная, точнее её голова, и она совсем не прекрасная, а скорее, холодная и мёртвая, тьфу! Ладно, кажется, он идёт, не сбавляя хода.
В некоторых окнах первого этажа горел свет. Бени заглядывала туда, но шторы мешали ей совать носик в частную жизнь. Меня эта самая частная жизнь сейчас вообще не интересовала, в отличие от помойки, до которой оставалось пройти почти квартал. И тут в меня словно выстрелили:
– Молодые люди! – позади раздался суровый голос, – У вас всё в порядке?
– Да… – медленно проговорил я, оборачиваясь, и подумал: «Нет, блядь не в порядке, у меня тут двадцать лет в сумке!»