Голова в кустах
Шрифт:
Измайлов млел. Чудилось, будто кемарит, слегка захмелевший, в летний полдень на лугу. И снится ему, как лейтенант Юрьев отваживает меня от милицейских дел на веки вечные. Но очнулся полковник не героем-любовником, а сыщиком. Слишком, на свою беду, добросовестным. Признался:
– Ослабил я звено в твоей железной цепи, Борис. Когда Полина развлекалась с пистолетом и ее повязали, сцена была слишком идиотской. Представиться я не успел, а после того, как получил по шее, и не рвался, сами понимаете. Следовательно, у
– Состыкуемся с коллегами, покажут их нам, – отмахнулся Борис.
– Угу. И если что-то нечисто, подставим Полину, – негромко сказал Сергей Балков.
Измайлова, Юрьева, даже меня подбросило на стульях.
– На четвертом курсе общежитские пьют с общежитскими, домашние с домашними, – словно не заметил нашего смятения Балков. – У аспирантов свои собутыльники. Угощать не модно. Откровенничать за рюмкой тоже. Но представили, что собрались, – почему у трезвенницы Линевой? Ей-то зачем с пьянью возиться?
– Ты хуже Полины, – не вытерпел Борис. – Наркотики она им с лотка продает. Или на лотки кладет. К черту индивидуальный подход, у нее групповой метод.
– Нет, Боря, – отказался шутить Сергей, – она боится. Полину заволокла на две недели, в гости зовет кого ни попадя. И на дачу к Трофимову сгоняла, потому что на рассвете по проселкам ей не так страшно нестись, как томиться неизвестностью. Ее бредятина по поводу яда критики не выдерживает, но какую-то трагедию с Красновой она предчувствовала.
Когда Сергей Балков пришел в отдел, он не разговаривал. Полковник требовал, и он докладывал – лаконично и четко. Поэтому всем казалось чудом, когда он вдруг свободно выразил свое мнение.
Не меньшим чудом было молчание Бориса Юрьева. Я заметила: махнутся лейтенанты ролями, и полковник берет паузу, мол, сами в своих амплуа разбирайтесь. Через час-другой перед ним вновь возникают желчный говорливый Юрьев и добродушный немногословный Балков. На сей раз Вик отослал парней трудиться, мне велел сосредоточиться, а сам куда-то подался.
Хотя Сергей, по выражению футбольных комментаторов, переломил ход встречи, мысленно я с ним спорила. Варвара Линева не производила впечатления испуганной, тем более запуганной.
А Балков намекал именно на это. Скорее она старалась отвлечься от тоски по Зине, не очень обольщаясь таким исходом и избегая потери контроля над собой, в общем, по-умному. Но ведь так тяжелее всего…
Меня окликнул внезапно появившийся Вик:
– Не выспалась, детка?
– Выспалась.
– А мне без тебя кошмары снятся.
– А ты их аутотренингом, аутотренингом.
– Анакондушка, –
– Где взял? – ахнула я.
– Составил только что. Итак, Поленька, у меня ребята из подъезда нарисовались в меру симпатичными. Твой вердикт?
– Расстрою, Вик. И хлопот прибавлю. Этот скуластый и узколобый гражданин – Леня. Этот благообразный и русоволосый – Саня.
– Ладно, проверить их по нашим ведомствам – моя забота. Займешься отделом аспирантуры в университете, – задумчиво протянул Измайлов.
Я горячо подрядилась на это дело.
Мне хотелось его слегка встряхнуть. Но мой беспредельный энтузиазм почему-то вверг полковника в полнейшее уныние.
– Н-да, – вздохнул Измайлов, – интуицию не проведешь. Чую, все только начинается. Опять придется корить себя за непредотвращенное. Но что предотвращать, что?
– О, – сказала я, – знаменитый «ощуч» полковника Измайлова.
– Ты виновата, – отрезал Вик. – Когда я ухожен, накормлен и удовлетворен, никаких «ощучей» не бывает. Радуюсь солнышку, подобно всем нормальным людям.
Я оставила ему блокноты с записями и диктофон. Попросила отвезти их домой.
Пообещала завтра позвонить. Замешкалась, потопталась, подтянула шнурок на ботинке, поправила чулок. Конечно, мы были близки не настолько давно, чтобы полковник кидался на меня в служебном кабинете, но вдруг… Измайлов посмотрел на мое бедро глазами недоласканного спаниеля. Однако на тертый всякими подозрительными задницами диван или исхлестанный папками с подробностями убийств стол он любимую женщину не уложил.
– Уважает, – объяснила я своему уязвленному самолюбию, жалея полковника и себя.
Глава 6
Утром мне снова везло. Я быстро и наверняка выяснила, что аспиранты все на виду, что их не слишком много, и ни Леонида, ни Александра, подходящих по возрасту и описанию, среди метящих в гении математиков нет. Выходя из отдела аспирантуры, я столкнулась с Варварой Линевой.
– Отмечаешься? – спросила она.
– Куда ж деваться, – ответила я.
– Поль, мы сегодня с Виталиком, мальчиком из библиотеки, побродим вечером. А потом зайдем к нам на чашечку кофе.
– Могу посетить последний сеанс в кинотеатре, – поняла я. Но, оказалось, не правильно.
– Что ты, наоборот, пожалуйста, поприсутствуй. Пусть сразу усвоит – у меня не траходром. И не кабак.
Ее здравомыслие впору было воспевать. Я представила себе, как озлобится Виталик, обнаружив меня, но не загоревала. Так ему и надо. Отрекомендовался студентом-дипломником, а сам экспедитор в ресторане. Вряд ли честной Варваре будет по нутру его притворство. Она даже к сплетням не предрасположена. Скорее бравирует отвращением к вранью.