Голован

Березин Федор Дмитриевич

Сейчас мы на гигантской дюне. Громадной песчаной дюне, которая появилась тут, посреди леса, и возвышается над пейзажем. В смысле возвышалась бы, если бы наша Сфера Мира не была столь вогнута и не вздымалась вверх столь круто. Пологий край дюны макается в океан, а крутой край уходит куда-то в джунгли. Природное образование циклопических размеров. О Мировой Свет! Как плохо мы знаем свою собственную Большую Сушу. Ведь не вчера же эта дюна образовалась?

Мы высажены на берег где-то посередине. Вправо и влево от нас дюна расходится вширь и резко обрывается стеной джунглей на расстоянии километров в пять-шесть. Прямо перед нами пологий песчаный склон — да не такой уж и пологий, если разобраться, — расстилается вперед и вверх. До вершины дюны, прикидочно,

топать тоже километра три. Правда, высоту этого образования определить на глаз не получается. Может, и километр, кто знает? Как могла вырасти эта песчаная громадина здесь, среди тропического леса?

Пожалуй, вопрос поставлен неправильно. Что первично, курица или яйцо? Эта жуткая дюна наверняка образована в столь давние времена, что нынешними джунглями тут еще и не пахло. Да, по меркам жизни человека, тропический лес — жутко старая штука. Однако когда стоишь на такой вот циклопической постройке, состряпанной природой, человеческие понятия «давно» и «недавно» следует выкинуть на помойку. И уж совсем далеко требуется послать вопрос «зачем». Зачем, мол, тут эта гигантская дюна? Она, вроде как, сюда не вписывается. Портит общую картину связности окружающего мира. Братцы дорогие, да откуда у вас в голове вообще какая-то связность? И кто вас вообще спрашивает?

Сколько-то миллионов лет назад — быть может, пять, а то и все десять — именно в этом месте начала нарастать песчаная отмель. Ветер ее наметал, океан добавлял материала, Мировой Свет просушивал, а она росла себе и росла. Ну и вот наросла с километр, а то и полтора высотой. Пересыпалась себе потихонечку, двигалась в глубь суши по миллиметру в столетие. Теперь мы спрашиваем: а зачем она посреди тропического леса? Да плевать этой дюне весом в полтриллиона, а может, и более тонн на этот лес. Да и на тропики тоже плевать. Она переживет этот лес и этот тропический климат. Будет себе по чуть-чуть двигать вперед. Лес вырастет и умрет, а она продвинется, может, всего на пару сантиметров в глубь суши. Кто знает, может, еще через миллиард лет эта дюна пройдет насквозь всю Большую Сушу с востока на запад и потом нырнет в океан с другой стороны? Чудовищный бархан вышел прогулять по Сфере Мира. Что ему до климатических дрязг этой самой Сферы Мира? И уж тем более, какое ему дело до людской цивилизации? Она для него даже не муравей, так, пылиночка по дороге. Что этой жуткой километровой дюне до нашего Большого Махания Атомными Дубинами? Пожалуй, если бы все упокоенные недавно страны собрали — еще до начала растраты друг на дружку, понятно, — весь атомный арсенал и шандарахнули прямо по этой дюне, тогда еще, может, Великий Бархан и призадумался и даже изменил собственную форму. А теперь, после растраты запасов обогащенного урана, этот триллион тонн песка и удивить нечем. С непредставимой для нас неторопливостью и неспешностью он движется вперед.

Когда-то до БМАД в столице появилась секта неких материалистов-атеистов. Немногочисленная, надо отметить. Так вот, в раздаваемых ими на улице брошюрках утверждалось, что и сама Сфера Мира, и все прочее на ней образовалось естественным путем. Мол, эволюционный вектор неживой материи постепенно и по законам природы сменился вектором материи живой. Он же, все по тем же законам природы, сдал вахту эволюционным векторам разума. И потому… О господи! Скажите мне, глубокоуважаемые материалисты-эволюционисты, какими законами обусловлено наличие этой тератонны песка здесь, посреди леса, если дальше, во все стороны, его нет и в помине?

А вот если Выдувальщик Сферы когда-то попросту чихнул и из океана рядом плюхнуло сверхцунами, выбросив на пляж эти самые полтриллиона тонн, тогда все в норме. Тогда причины уходят в иные области, а следствия нам однозначно неведомы, да и недоступны для наблюдения. Не доживет до следствия, до той самой поры, когда этот Великий Бархан булькнет в океан, пройдя всю сушу справа налево, ни один человек и ни одна из его цивилизаций. Слишком они бабочкообразны в плане краткосрочности жития.

Ладно, дожить до конца существования сей чудовищной дюны задача

и не ставилась. Нам бы просто свое торопливое существование как-то растянуть, хотя бы на сколько-то лет вперед. Ныне оно под вопросом. Под большим вопросом.

Кто поймет этих импероостровных людоедов до конца? Вдруг они намеренно прикидывались, что поверили милому радиорозыгрышу Жужа Шоймара и Ко? Что, если на данном историческом этапе боевого похода всякие хирургические опыты над туловищами и прочие художественные высушивания голов им просто-напросто несколько приелись? И теперь им страсть как хочется поработать чем-нибудь тяжелым. К примеру, сдвоенным башенным орудием. Самое то! И к тому же, как раз подошла пора плановых стрельбовых зачетов. Ну а кто придумает более наглядную и прекрасную мишень, чем груженая пешая колонна сапиенсов-недочеловеков, карабкающихся по песчаной насыпи в бесконечном подъеме вверх? По песочку быстро не побегаешь, а спрятаться тут попросту не за что. Плакали наши маленькие тушки. Оказывается, они не сгодятся даже на чучела в субмаринную кают-компанию. Вот всегда чувствовал, что авантюра господина Шоймара завершится каким-то подобным образом.

50. Голован по кличке Гекрс.

Следы и метки там и тут

Раньше думалось, что то Пламя, которое когда-то отсекло нашу маленькую стаю от остального леса, было самым страшным, что есть на свете. Оказывается, все не так. Народ людей способен создать такое Пламя, а вернее, такой коктейль из Пламени и Железа, что все прошлые картинки, добытые изнутри, меркнут. Не до конца воспринято из-за дистанции, что испытали те из малой стаи, кто попал в сердцевину человеческой игры, но это было действительно жутко. И конечно, там не смог бы уцелеть никто. Даже если б наш осколок круглоголового народа ведал правила игры народа людей. А мы этих правил не ведали. Если уж на то пошло, до конца мы не знаем их даже сейчас. А помимо всего, это ведь уже перестало быть игрой.

Судя по маленьким отголоскам мыслей малой стаи, воспринятым здесь, они, в общем-то, поняли, что игры уже закончились. Поняли по поведению народа людей. После изъятия моей шерстистой сущности, среди стаи больше не имелось никого с третьим глазом, так что они не ловили внутренние образы одиночных представителей так четко, как раньше, когда мы были лапа к лапе. Но когда народ людей взволнован, это опознается достаточно просто. Ощущение было такое, будто народ людей из особой стаи-роты антиброневого заслона вдруг тоже понял, что игра окончена и теперь надвигается финал. Но никто из нашего народа, кто провалился потом в Пещерную Глубину, тогда не уловил все до конца. Только ныне моя обремененная опытом четвероногая сущность понимает.

Народ людей из стаи-роты вдруг уразумел, что их бросили те из народа людей, кто мог разрешать двигаться куда надо или стоять сколько требуется не только стаям-ротам и стаям-батальонам, а, наверное, даже стаям-дивизиям или тем стаям, что еще больше и неохватнее вширь. В той игре-неигре, что началась, видимо, нужно было принести жертву — дар богу Железа и богу Пламени. И в жертву пошла особая рота антиброневого заслона. Может быть, те из народа людей, кто двигает стаями-дивизиями или даже стаями-корпусами, хотели, принеся дар, выпросить у богов победу где-то в другом поле или лесу. Совсем не в этом ухоженном неизвестными силами месте, где осталась стая-рота антиброневого заслона. Где она ушла в Пещерную Глубину.

Но вроде бы народ людей роты не совсем понимал, что они уже принесены в дар Железу. Они работали своими лопатами, рыли укрытия и маскировочные ходы подхода для собачек и голованов с «грузилами». Наверное, они даже успели вырыть что надо. Потому как перестали сверяться со своей отрезанной от тел памятью на листках.

А потом, с того направления, откуда Добрая Лапа из Пещеры чаще приносит теплый ветер, неожиданно появился совсем другой народ людей. Этого народа было очень и очень много. И у него были те самые «зубоскалы», только настоящие, а не тренировочно-игровые фанерные и не раскрашенные в них «гоголи».