Голубая бусинка
Шрифт:
И сунул Филомене под мышку термометр. Само собой разумеется, что с термометром прыгать нельзя, вот она и сидела теперь злющая, презлющая и всё орала на доктора, что она совершенно здорова.
— Мы сделаем вам укол от нервов, и ничего больше, — пообещал ей доктор.
Тем временем, Каролинке удалось благополучно поднять бусинку. Она теперь крепко сжимала её в руке, не зная, что с ней делать, как бы её не потерять.
— Смываемся домой, кажется уже здорово поздно, — вспомнил вдруг Петрик. И тут же страшно удивился. — Глянь-ка, Каролинка! Твоя мама здесь. Вон, подле прилавка с пуговицами!
Действительно! Каролинкина мама стояла
— Я уже спрятала бусинку. Теперь она в полной безопасности.
— А что ты с нею сделала?
— Просто сунула в карман маминого пальто. Ты не бойся! Она там не пропадёт! Карман страшно глубокий!
— А что теперь с нами будет! — воскликнул Петрик.
— То есть, как это — что?
— Так ведь мы же по-прежнему невидимые?
— Знаю, что мы невидимые, так что из этого?
— Как что? Каролинка, ты только подумай! Ведь из-за этого нам придётся оставаться невидимыми до тех пор, пока ты не вернёшь бусинку. Ведь ты не сможешь просить, чтобы мы опять стали видимыми, если у тебя не будет с собой бусинки.
— Правда! — Каролинка немного испугалась. — Но ты не бойся: моя мама не потеряет бусинку, и как только мы вернёмся домой, я сразу же заберусь к ней в карман, вытащу её, и мы опять станем видимыми.
— Так-то оно так, но если твоя мама не сразу вернётся домой, а пойдёт, например, ещё за какими-нибудь покупками — тогда как? А, тем временем, моя мама будет страшно волноваться, что меня так поздно нет дома, а потом будет меня ругать. Ты страшно легкомысленная, Каролинка.
— Вовсе я не легкомысленная! Нужно же мне было спасать бусинку. Ты и сам понимаешь, что я должна была её спасти!
— Ну, должна, должна, но, но только… Ой-ой, видишь, как уже поздно!
— Ой, правда! Ужасно поздно! Нам, пожалуй, пора домой.
— Конечно, идём домой! Но только — как? В такое время все автобусы переполнены! Все возвращаются домой обедать! Я боюсь, что тебя раздавят в такой давке, о себе-то я не беспокоюсь, — как истинный рыцарь добавил Петрик.
— За меня ты тоже не беспокойся! Как-нибудь справимся! Нам только нужно попрощаться с Бабой-Ягой и с чёрным котом. Это очень невежливо уйти, не попрощавшись.
Баба-Яга тем временем раздавала последние пряники в шоколаде.
— Я оставила ещё несколько для вас, — сказала она. — Я знаю, что вам нужно возвращаться домой. Я тоже опять стану деревянной. Но если вы когда-нибудь ещё заглянете ко мне, буду очень рада. Ага! Запомните! Сердечки в шоколаде не теряют своего действия даже и в настоящем мире. Вообще-то вы и сами в этом убедитесь. Будьте здоровы. И берегись Филомены, Каролинка! Это плохая женщина. Если бы она заполучила голубую бусинку, то могла бы сделать много зла на свете. Представьте только себе, что было бы, если бы она от бусинки начала требовать выполнения своих злых желаний! Итак, прощайте!
Теперь у них были полные карманы сердечек. Баба-Яга стала опять деревянной, только кот ещё пару раз дружески мурлыкнул, прежде чем прыгнуть на крышу домика, чтобы сделаться тряпичным и неподвижным.
— Пошли! — скомандовал Петрик. — Мы и так уже здорово опоздали.
ДОМА ТВОРЯТСЯ УДИВИТЕЛЬНЫЕ ВЕЩИ
Не так-то уж и легко, если ты невидимый, приехать
— А что, если вдруг бусинка выпадет у твоей мамы из кармана? — повторял Петрик.
— Не нужно волноваться заранее, — успокаивала его Каролинка. Но она и сама была очень обеспокоена. Всё может случиться. Мама, вытаскивая, например, из кармана платок или перчатки, может нечаянно выронить бусинку. Даже страшно подумать, — тогда им на всю жизнь придётся оставаться невидимыми.
— Я, тем временем, сбегаю домой и посмотрю, что у меня дома творится, — спохватился вдруг Петрик. — Я тут же вернусь. Только помни, — когда я позвоню, тебе самой придётся мне открыть, а то тётя Агата ещё рассердится и вовсе не подойдёт к дверям.
— Хорошо, только поскорее приходи! Что мне здесь одной, да ещё к тому невидимой, делать? — вздохнула Каролинка. — А кроме того, я ещё ужасно голодная.
— Я тоже! — признался Петрик. — Пряники были очень хорошие, но это ведь не настоящая еда.
— Поскорее возвращайся, мы посоветуемся, может быть, нам удастся раздобыть чего-нибудь поесть. Только не хлопай громко дверью, когда будешь выходить, потому что тётя опять разволнуется. А потом я во всём буду виновата.
— А что если бы тёте съесть кусочек сердечка в шоколаде, может, она на тебя и не рассердится? — пришло в голову Петрику.
— Знаешь что? А ведь это было бы здорово! Только бы ей захотелось есть! Погоди, я попробую как-нибудь подсунуть ей.
Минуту спустя на буфете в кухне лежал аккуратно завёрнутый пакетик, а на нём — карточка с наспех нацарапанными словами:
«Дорогой тёте Агате от Каролинки.
Тётя! Обязательно попробуй, как это вкусно».
Как на зло, тётя всё время возилась подле газовой плитки, где она стряпала запеканку из макарон. По-видимому, она немного сердилась: ворчала что-то себе под нос и с шумом передвигала горшки. Наконец она за чем-то подошла к буфету и увидела пакетик. Всё ещё немного сердитая, прочла она письмо, заинтересовалась, по-видимому, содержимым пакетика и быстро развернула его. Шоколадные сердечки выглядели необычайно аппетитно, а, кроме того, пахли так, что каждый, не устояв перед этим запахом, тотчас же вынужден был откусить хотя бы маленький кусочек. Точно так и поступила тётя Агата. Ив ту же минуту — едва только она проглотила первый кусочек, — сразу же повеселела. Ворча что-то теперь уже от удовольствия, она доела пряник до конца.
— Великолепно, — изрекла она. — Ах, что за Каролинка! Это же золотой ребёнок! Так заботится о своей старой тётке!
В эту минуту раздался звонок. Не было никаких сомнений в том, что это звонил Петрик. Каролинка бегом бросилась в переднюю, чтобы открыть ему. Но тётя Агата не дала себя обогнать, о нет! Она быстро пролетела переднюю и широко распахнула дверь, за которой стоял невидимый Петрик. Но, несмотря на то, что она никого не увидела, тётя на этот раз не рассердилась, а тихонько рассмеялась.