Голубая моя планета

Титов Герман Степанович

Когда мы приехали в отряд, то первое время жили в соседних комнатах. Дочка Лена родилась у Юры еще на Севере, а моя Тамара готовилась стать матерью. Все это еще больше сблизило нас. Мне нравились его оптимизм, вера в наше дело, его шутки, подначки, тонкие, рассчитанные на умных, сообразительных людей.

Все, что он говорил, было искренне. Может быть, фразы не всегда были гладки, но они выражали ту суть, которую он в них вкладывал. Все, что он делал, было естественно, так же как естественна была его открытая улыбка, его душа. Естественна потому, что он с молоком матери воспринял широту русской души, от древней и героической смоленской земли получил твердость

и убежденность в мыслях своих, от «смоленских мужиков» взял усердие и увлеченность в делах.

Эти черты - черты поколения, родившегося при социализме, получившего образование в советской школе. Поколение, которое в детстве прикоснулось к нужде и ужасам войны. Мне кажется, что трудные годы войны и первые послевоенные сыграли большую роль в формировании характера этого поколения. Нельзя было жить спокойно, бездумно, без труда. Надо было иметь цель и стремиться к ней. Я не хочу этим сказать, что только в нужде и лишениях можно воспитать характер, только в этих условиях вырастают настоящие люди. Нет. Но, тем не менее, благосостояние расхолаживает неопытный и незрелый ум юноши. «Нужда учит, счастье портит» - эта надпись на бокале К. Э. Циолковского.

Известно ведь, что самые дорогие и любимые вещи и безделушки те, которые сделаны своими руками. И они дороже самых изящных и дорогих магазинных. Дороже тем, что кроме радости для глаза они приносят радость душевную, сознание твоих возможностей, твоей силы, твоей самостоятельности, Самоделки, может быть, меньше радуют глаз, так как они беднее по цвету и лак не так блестит. Но любовь к ним и бережливость велика - в них труд твой, твоя мысль, фантазия, частичка твоей жизни. Когда не возникают потребности и необходимости к преодолению пусть даже маленьких трудностей, потребности делать то, что необходимо, а не то, что хочется, воспитание характера идет трудно, и тогда вылетевшим из-под родительского крова трудно бывает преодолеть встречные ветры, а иногда они надолго укрываются от непогоды под родительской крышей. Трудно привыкать к пасмурной дождливой и холодной погоде после безоблачных, веселых и беззаботных лет. Юрий же рано «оперился» и начал самостоятельную жизнь.

Никогда не забуду тот день, когда мы побывали на заводе. Сергей Павлович Королев, руководивший созданием ракеты-носителя и космического корабля, встретил нас приветливо. Его внимательный взгляд, уверенная неторопливая речь говорили о большом уме и воле.

Что греха таить - вначале С. П. Королеву было нелегко. Многие считали его беспочвенным фантастом, но верили ему, и нередко он оставался один на один со своими проектами, планами и чертежами... Он никогда не говорил нам о трудностях прошлого, но мы о них постепенно узнавали и проникались еще большим уважением и любовью к этому сильному духом человеку.

Цветы главному конструктору С. П. Королеву

Его портрет написать и легко, и чрезвычайно трудно. Небольшого роста, широкоплечий, крепкий человек. Голову держит так, будто смотрит на тебя исподлобья, но, когда глянет в глаза, ты видишь в них не только железную волю, ясный ум конструктора, но и внимательную, сердечную доброту щедрого душой человека.

Сейчас о нем пишут страстные очерки, книги, поэмы, и он достоин того, чтобы люди узнали, как он с юных лет зажегся авиацией, а потом, в 30-е годы, увлекся ракетной техникой.

«Увлекся» - это, конечно, не то слово...

Молодой и напористый, образованный и глядящий далеко вперед, он много-много лет вынашивал идеи создания космических кораблей и ракет и упорно работал над их воплощением.

Главный конструктор космических кораблей шел непроторенными путями. Его расчеты и расчеты его соратнинков-энтузиастов порой базировались на предвидении, на смелых догадках.

Нас он встретил как родных сыновей. Привел в цех, где на стапелях стояли космические корабли, подвел к одному из них, уже готовому, и сказал просто:

– Ну вот, смотрите... И не только смотрите, но и изучайте. Если что не так - говорите. Будем переделывать вместе... Ведь летать на них не мне, а вам...

С душевным трепетом мы подходили к космическому кораблю. Все здесь было для нас ново. Мне почему-то вспомнилось, что вот так же когда-то мы, курсанты, впервые подходили к реактивному самолету, хотя у корабля «Восток» внешне ничего общего с самолетом не было. Осматривая корабль, мы обратили внимание на иллюминаторы, и кто-то сказал, что из кабины должен быть неплохой обзор. Сергей Павлович кратко объяснил конструкцию корабля и ракеты-носителя.

– Посмотрите, - говорил он, - корабль покрыт жаропрочной оболочкой. Во время спуска, при входе корабля в плотные слои атмосферы, через иллюминаторы космонавт увидит на его поверхности бушующее пламя. На корабль будет воздействовать сильный тепловой поток, температура на его поверхности будет достигать нескольких тысяч градусов! Но в кабине она не превысит двадцати градусов. Стекла иллюминаторов тоже жаропрочные и способны выдержать такую огромную тепловую нагрузку.

Королев объяснил нам устройство кабины космического корабля, назначение и принцип действия оборудования, приборов. Кабина была гораздо просторнее кабины реактивного истребителя. Приборов, кнопок и тумблеров здесь было меньше. Управление космическим кораблем было автоматизировано до максимума. Поражала тяга двигательных установок ракеты-носителя. Она достигала поистине космических величин - шестисот тонн! Это почти в 400 раз больше, чем на быстрокрылом истребителе, на котором мы летали до прихода в отряд космонавтов.

Слушая объяснения Сергея Павловича, мы поняли, как много было сделано для того, чтобы обеспечить высокую надежность всех агрегатов и механизмов и, следовательно, безопасность полета.

Не помню, кто первый вошел в корабль, но, когда я занял место в кресле космонавта, меня охватило волнение, знакомое, наверное, всем летчикам-испытателям, которые после долгого ожидания садятся в кабину нового самолета. На нем еще никто никогда не летал, еще недавно он существовал только в чертежах и расчетах, а теперь - вот он, готов... Внутри корабля все светилось стерильной, нетронутой чистотой. Удобное мягкое кресло. Слева - пульт управления, прямо перед глазами - маленький глобус, который в полете позволяет определять географическое положение корабля.

В тот день каждый из нас по нескольку минут сидел в кресле космического корабля.

«И этот корабль, возможно, доверят мне», - думалось не раз.

Мы начали углубленно изучать космический корабль, овладевать его многочисленными и сложными системами и агрегатами. Вот где нам потребовались все приобретенные ранее знания! Инженеры, конструкторы очень заботливо относились к космонавтам. Мы внимательно слушали и запоминали объяснения, а когда в основном закончили изучение и стали «обживать» корабль, у нас возникли некоторые пожелания и предложения.