Голубая Сфера
Шрифт:
– Вы должны забыть обо всем что здесь слышали. И не думайте о тех девчонках. Их не существовало. Вы видели наведенные галлюцинации.
– Я не могу в это поверить.
– Вам и не нужно. Вам следует об этом забыть. Мы занимаемся этим вопросом. А ваше дело, это ваши дети. Правильно я понимаю?
– Да, конечно.
– Вы свободны. И еще, если что-то вспомните, позвоните нам.
– Полковник вручил Орнаге небольшую карточку с телефоном и ее проводили на выход.
Орнага несколько дней была сама не своя. Она старалась забыть обо всем, но у нее не выходили из головы две девчонки. Шеф, заметив
– Съезди куда нибудь, Мили и как следует отдохни.
Мили уехала. Она провела все эти дни на море, на теплом курорте. Ощущения как-то притупились и она вернулась домой в полном здравии и горовая работать как прежде. Теперь она уже не думала о тех девчонках. В конце концов, ими занимался ОГБ.
Проходили месяцы. Орнага все так же работала в интернате для сирот. Страна в этот момент готовилась к нападению врагов. Еще несколько месяцев назад о них ничего не было слышно, а теперь войска Императора Терлана шагали по соседней стране. Все политические заверения Терлана не стоили ничего. Он говорил о каких-то жизненных интересах своей Империи, говорил о дружбе с норхандцами. Но вся политика последних лет была направлена именно на войну. Заводы строили танки, самолеты пушки. В армию забирали молодых людей. Срок их службы был продлен до трех лет.
Орнага старалась не думать ни о чем. Она делала свое дело, учила и воспитывала детей. И она давно забыла об Ирсе и Мари Крылев.
Поводом для начала войны послужил какой-то глупый инциндент на границе. Орнага, как и все норхандцы была взведена до предела прежними заявлениями правительства. Она была озлоблена как и все на Императора Терлана. И она, как и вся страна была рада поддержать начало военных действий против врага.
Выпускников интерната провожали прямо в армию. Орнага сама решилась пойти на фронт и через неделю уже была в медчасти, на одной из передовых.
Кровь, боль, насилие, смерть… Чудовищная несправедливость войны. Огромная машина смерти проворачивала свои колеса, нанося очередные удары по обеим сторонам. Люди убивали друг друга…
Орнагу поразил крик одного из раненых. Ему взрывом оторвало руку. Он кричал не о боли. Он кричал:
– За что?!
Врачи делали свое дело, а солдат, оставшийся без руки на чем свет стоял клял проклятую войну, убийства, смерть и правителей обоих стран.
– Что же вы смотрите на них?! Они нас убивают, а сами сидят в тепле и горя не знают!
– Кричал он.
– Они наши враги!
Орнагу кто-то отвлек и она больше не видела и не слышала этого человека. Она вновь делала то же самое, но в ее сознании возникли новые мысли. Она вдруг с каким-то дикой ясностью поняла, что война это то зло, против которого надо бороться.
Она вновь видела раненых и убитых. Она видела страдания людей, в какой-то день в медчасть привезли двоих пленных с тяжелыми ранениями и в этот момент Орнага вновь ощутила боль от осознания того, что по ту сторону фронта были такие же люди. Это были такие же молодые парни, которые еще недавно были детьми и сидели за партами в школах.
Орнага заметила какое-то презрение к пленным среди своих знакомых по госпиталю. За них никто не хотел браться и это сделала Мили. Сделала сознательно. Она ничуть не изменила правилам
Орнага сделала все и с одним и с другим, после чего обоих пленных увезли, а Мили принялась за новых людей. Теперь для нее все были равны. Все были людьми и свои и чужие.
В один из дней в госпиталь привезли овчарку и Орнага делая ей перевязку чуть ли не смеялась сквозь слезы. Слезы были от боли, которое испытывало живое существо, а смех из-за пришедшего вдруг осознания, что война это беда не только людей, но и всех живых.
Собака так и не выздоровела. Она скончалась от ран на следующий день и ее похоронили рядом с солдатами.
'Нашему верному другу и спасителю. Айли.
– Написали солдаты на могильном камне.
Бои на одном месте продолжались в течение полугода. Они то затихали, то возникали вновь. Прошла зима и весна. Готовилось массированное наступление, которое обернулось новой трагедией.
Армия, в которой служила Орнага двинулась вперед и была захвачена в кольцо. Гибли тысячи людей. Медчасть не могла справиться с потоком раненых. Не хватало медикаментов. Часть медперсонала так же оказалась раненой.
На шестой день окружение было, наконец, прорвано и Орнага вышла из котла вместе со всеми.
От окруженной армии почти ничего не осталось. Сто сорок тысяч убитых, семдесят тысяч раненых и только тридцать тысяч еле державшихся на ногах людей.
Армия была расформирована. Орнага получила несколько дней отпуска и вернулась в свой город.
Его было не узнать. От ее собственного дома остались лишь развалины после бомбежек. В интернате располагался госпиталь, и в нем вместе со взрослыми работали еще не доучившиеся дети.
Орнага шла по улице, когда ее кто-то окликнул.
– Мили.
– Послышался тихий голос. Орнага обернулась и увидела двух женщин. Она не могла их узнать и все ее попытки были тщетны.
– Кто вы?
– Наконец спросила Орнага.
– Не помнишь?
– Спросила женщина, подходя. На ее лице была какая-то улыбка.
– Неужели не помнишь?
– Спросила она вновь.
– Нет. Я не узнаю вас.
– Ответила Мили, мысленно кляня себя за это.
– Я Ирса, а это моя сестра Мари.
– Ирса?
– Какое-то воспоминание кольнуло Орнагу.
– Черт возьми! Так это вы?!
– выкрикнула она.
– Похоже, ты служишь в армии?
– Сказала Мари.
– Да. В медчасти. А вы? Вы выглядите так, словно для вас нет войны.
– Так и есть.
– Ответила Ирса.
– Просто удивительно, что мы встретились вновь. Видать, это судьба.
– Я знаю все о вас.
– Сказала Мили.
– Вы шпионки!
– Да.
– Сказала Мари.
– И этот наш наряд для прикрытия. Что бы нас никто не заметил.
– Мари показала на свое платье, в котором было под стать идти на бал.
– Мы тут как раз занимаемся одним дело, Мили. Хотим узнать на сколько остры ваши скальпели и на сколько чисты бинты. Это очень важная стратегическая информация, которая требуется нашим. И еще они хотят узнать сколько времени вы будете воевать. Наши хотят подождать, пока вы друг дружку как следует поколотите, растратите все силы, после этого вас можно захватывать еще тепленьких.