Голубое небо

Мезенцева Екатерина Юрьевна

– Моя любовь, определяется чувствами – выдала я – Когда ты любишь, то не можешь долго находиться без своего партнера, скучаешь, грустишь. За то, когда ты с ним, то мир как будто наполняются живыми красками! Ты летаешь, готова обнять и расцеловать весь мир, ты чувствуешь себя добрым безобидным комочком меха, и все твое счастье зависит от него. Если он вдруг захочет, то может сделать твой мир еще прекраснее, или полностью его уничтожить… - мой голос приобрел холодные злые нотки – Твой мир становиться холодным, пустым. Тебе до всех становиться до лампочки, всех готова прибить. В этом мире правят злость, корысть, фальшь, предательство… После этого мира очень сложно снова вернуться в обычный мир, а уж в тот, который когда-то был таким близким теплым и родным, вообще практически не возможно… Как будто забываешь туда дорогу! – я посмотрела на Дилана, он внимательно меня слушал, я даже засмущалась, что так разоткровенничалась с ним – Короче говоря

почти не возможно. Или боишься, что снова придется забыть туда дорогу, что снова заставят вернуться в реальность, только привыкнув к сказке, не хочешь повторения боли и досады от того, что снова позволил себя обмануть – я замолчала, даже боясь посмотреть на Дилана, он как-то подозрительно молчал, но я чувствовала его взгляд на себе.

– Кто заставил тебя испытать такое? – сурово спросил он.

Я метнула на него удивленный взгляд, это было ошибкой. Он сидел и тяжело дышал. Глаза метали молнии, губы были сжаты в тонкую линию, которая не предвещала ничего хорошего, руки сжаты в кулаки.

– С чего ты взял, что испытывала? – спросила я, упорно прятав от него взгляд.

– Мелани, когда ты рассказывала о любви, то каким-то мечтательным голосом, как, будто ты только хочешь испытать подобное, а вот когда про это второе чувство, то в твоем голосе было много боли и отчаяния… - он заглянул в мои глаза, но я снова отвернулась – Кто это, Мелани? – спросил он.

Я молчала. Он схватил мой подбородок, причиняя, хоть и не сильную, но довольно ощутимую, боль.

– Я спросил, кто это посмел сделать?! – повторил он холодным и грозным голосом, я подумала, что если у него сейчас не окажется перед собой моего обидчика, то он растерзает меня.

– Джесси Бонд… - еле слышно ответила я, полностью сдаваясь в его власть, я понимала, что если сейчас он узнает это, то может вполне спокойно отвернуться от меня, я бы не осуждала его, самой до жути противно, в первое время даже касаться себя не могла, настолько было противно.

– Что? – немного опешив, спросил Дилан – Ты же говорила, что не лесбиянка…

Я грозно зыркнула на него глазами.

– Я и не была ею никогда!!! – закричала я, но потом, опомнившись, прошептала – Прости, я не хотела кричать, просто…

– Понимаю… - он притянул меня к себе – Расскажи…? – предложил он, именно предложил, а не потребовал!

– Я боюсь… - прошептала я, утыкаясь ему в грудь.

– Я с тобой рядом, а не она, Мелани – он поцеловал меня в висок – Я рядом и спасу тебя от нее, веришь? – я задумалась, до этого он всегда спасал. Пусть в кошмарах, но и даже там не бросал, поэтому я кивнула – Это она тебе в кошмарах сниться? – осторожно спросил он, мое дыхание участилось, я боялась, что голос меня подведет, поэтому только кивнула – Что она с тобой сделала, Мел? – злым тоном спросил он.

– Она… - я запнулась – Она меня заставляла… - он крепче прижал меня к себе – Она изнасиловала меня… - наконец, выдохнула я и почувствовала, как по моим щекам покатились слезы.

– Расскажи – снова предложил он.

– Она была моей учительницей… - начала я, набравшись смелости, пусть лучше сейчас узнает, чем потом, когда я буду уже полностью в его власти – Джесси Бонд. Мне тогда было 17, я ходила к ней на кружки танцев. Я занималась балетом, а у меня не получалось правильно заканчивать танец, я не могла сразу встать в завершающую позицию. Она ругалась и злилась, потому что на носу были соревнования, а я должна была стоять в самом центре – я старалась не смотреть на притихшего Дилана, боялась увидеть в его холодных глазах призрение – Она ругалась, злилась, кричала на меня, я расплакалась. Она подошла ко мне и спокойным голосом начала объяснять мою ошибку, я немного успокоилась, потом она спросила у меня девственница ли я, я сказала, что да. Она сказала, что знает, в чем моя проблема и потащила за собой в какую-то подсобку, которой уже лет 10 никто не пользовался, потому что нам предоставили новую. Она втолкнула меня туда – я всхлипнула, Дилан погладил меня по спине, это придало сил, я продолжила – Она говорила, что только хочет помочь, что моя девственная плева не дает мне нормально двигать ногами, что в моем возрасте обычно от нее уже все избавляются… Я старалась не кричать, она зажимала рот, в ее глазах было наслаждение от того, что она делает мне больно! Боже, было так больно… - я заревела, Дилан уткнулся носом в мою макушку и пытался меня успокоить, но меня как будто понесло, надоело все это держать в себе, я устала – Потом она заставила меня танцевать еще раз, я вообще еле ногами двигала со стекающей по ним кровью. Тогда мы уже были одни, все разошлись, а она оставила меня, чтобы отработать финал – я начала заикаться – Я не сказала ничего отцу.

– Почему? – хриплым голосом перебил меня Дилан.

Я чувствовала, что его колотит, но как будто отгородилась от всего окружавшего меня, хотелось просто это выплеснуть.

– А что я ему бы сказала?! – проревела я – Папа, меня учительница

изнасиловала?! – усмехнулась я сквозь слезы – Я боялась ее, стеснялась до дрожи в коленках. Тем более папа тогда еще не отошел от смерти мамы, я не хотела грузить его еще и этим! – я промолчала некоторое время, собираясь с силами, Дилан не торопил – Это продолжалось в течение недели. Занятия были 3 раза в неделю, поэтому я шла к ней как на приговор, потому что знала, что теперь она от меня просто так не отстанет. Я ей понравилась, ей нравилось делать мне больно, поэтому она даже не возбуждала меня, чтобы видеть мою боль, призрение к себе, когда я приходила домой, после занятий с ней, часа по 2 торчала в ванной, пытаясь отмыться, мне казалось, что я жутко грязная! Папа стал, что-то подозревать, я даже удивилась, что он сквозь пьяный бред смог что-то понять. Тогда она меня порвала… - прошептала я, сил как, будто не осталось – У меня шла кровь, я не могла ее никак остановить, папа спросил что это такое, я молчала. Он схватил меня стал трясти до тех пор, пока я не разревелась… Мы поехали в больницу, там ему сказали, что я подвергаюсь частому и жесткому насилованнию. Он тогда так кричал на меня, требовал сказать, кто это со мной делает, я молчала и тихонько плакала, я знала, что теперь она меня накажет еще сильнее, потому что она просила меня никому ничего не говорить, а папа узнал! Папа пригрозил, что если я сама не скажу, то он обратиться в полицию, и я сдалась, я все ему рассказала, а он заплакал и спросил, почему я раньше ему не рассказала, мы поговорили, и он уже собрался идти в полицию, писать на нее заявление, но я заверещала, как не нормальная. Я боялась, что когда она выйдет, то захочет отомстить мне, да и у нее были вполне соответствующие фото – Дилан поперхнулся – Мы договорились с ней – я говорила уже холодно и монотонно, как какая-нибудь старуха – Папа сказал, что не будет писать заявления, за все фото и негативы, и денежное вознаграждение и ее молчание о произошедшем, в обмен на ее свободу. Она не была дурой, поэтому согласилась и уехала из города. На эти деньги, я пошла на другой кружок, фотографа, но так и не смогла стать прежней. У меня были трое парней, но дальше поцелуев я так и не отважилась зайти… - я хотела посмотреть ему в лицо, но меня обуял такой страх, тело просто не двигалось – Они, естественно, не были настроены на такие отношения… Поэтому мы быстро разбегались, я переехала в Нью-Йорк, сняла отдельную квартиру. После этого случая, отец не спускал с меня глаз, перестал пить и только если не ходил сам по всюду за мной, я устала от этого, но он быстро пристроил ко мне Люси, хоть я против ее компании и не возражала. Она тоже знала, я поделилась… - я замолчала.

Ждать пришлось очень долго. Дилан как будто ушел из реальности, его не было тут. Я боялась посмотреть на него, поэтому просто тихонечко лежала у него на груди, а он бессознательно поглаживал мою спину. Слезы уже давно кончились, но всхлипы остались, я тыкалась в его грудь носом, как, будто напоминая о свое существовании, но он не реагировал.

– Дилан…? – прошептала она, потеряв терпение.

Лучше уж пусть прогонит, чем это тупое ожидание. Устала и хочу спать, ужасно!

– Тебе лучше уйти, Мелани… - прошептал он холодным и отчужденным голосом.

Я так и замерла у него на груди. Он действительно сказал ЭТО?!

– Что? – снова на глаза стали накатывать слезы, но я пыталась их удержать.

– Тебе лучше отправиться домой - он посмотрел на меня и оттолкнул от себя - Собери вещи, Керри тебя отвезет – отчеканил он, выходя из моей комнаты.

Черт, вот и все! Он выгнал меня! Я ему не нужна, ведь, я навсегда останусь такой грязной и никому не нужной! Но он мог сказать мне это в лицо! Чтобы я смогла его разлюбить, чтобы не страдала по нему! Я же говорила насколько это ужасно, зачем он так со мной?! Конечно, он не знает, что я его люблю, но даже игрушке было бы обидно! Пусть скажет!

Не знаю, сколько я просидела так на кровати, но резко встав, у меня закружилась голова, я взяла себя в руки и направилась в комнату Дилана.

– Пусть скажет в лицо, пусть разорвет мое сердце и растопчет его! Пусть! Может, хоть тогда я не буду чувствовать этой боли?! Может, тогда я смогу жить без него…?

Глава 42

Дилан

Так, все пока идет хорошо, я нормально справляюсь. Хм, она так шикарно объясняет! Я теперь понимаю, что она будет от меня ждать, хоть и не полностью, конечно, но все равно!

Что? Почему ее голос так резко переменился? О чем она говорит? Нужно прислушаться, а не витать в облаках! Боже, в ее голосе столько боли, обиды, сожаленья… Какой-то затаенной злости, что ли…? Но кто?! Кто мог заставить Мелани почувствовать столь ужасное чувство?! Кто этот придурок?!

– Джесси Бонд – ответила Мелани на мой вопрос. Я, прям, дар речи потерял.

Она же говорила, что не лесбиянка! Выходит, соврала?! Но со мной же она спит, и кайф получает… Может она тоже би? Но что-то как-то не вериться… Она так чисто и невинно защищает простое понятие о любви…! Что же она скрывает?!