Голубое шампанское
Шрифт:
– Не знаю, о чем она в тот момент думала, – негромко проговорила Меган. – Но отреагировала она как истинный профессионал. Наверное, это был рефлекс.
Чем бы это ни было, но камера, направляемая твердой рукой, показала, как дельтаплан сворачивает вправо, цепляется за дерево и переворачивается. Он рухнул сквозь нижние ветки и уткнулся в землю. Изображение задергалось – мать Меган побежала. На миг показалась Меган, висящая на ремнях. Голова у нее была вывернута под жутким углом. Затем экран разделился между небом и землей – отброшенная камера продолжала снимать.
После этого изложение
– Тут я немного восстановилась, – пояснила Меган. – И сказала, чтобы меня опять начали снимать. Я планировала сопоставить эти записи с теми, которые будут сделаны через год, когда я снова начну ходить.
– Тебе сказали, что ты будешь ходить?
– Сказали, что я не буду ходить. Но каждый думает, что он исключение. Врачи говорят, что некоторые функции восстановятся. Черт побери, так если можно восстановить некоторые, то можно восстановить и все, верно? Ты начинаешь верить в превосходство разума над материей и что бог улыбнется только тебе. Да, кстати, есть и кое-какие транс-записи того времени.
Купер не сразу понял смысл этой небрежно произнесенной фразы. А когда понял, то уже знал, что она ее не повторит. Это было приглашение, которое она никогда не сделает более откровенно, чем только что.
– Я бы хотел их включить, если ты не против.
Он надеялся, что произнес это столь же небрежно, как произнесла свою фразу она, но не был уверен, что у него получилось. Когда она посмотрела на него, взгляд у нее был оценивающий.
– Если я стану возражать, это будет дурным тоном, – сказала она, помолчав. – Очевидно, я очень хочу, чтобы ты попробовал. Но не уверена, что ты сможешь такое перенести. Должна предупредить, что они…
– …не очень приятны? Черт, Меган, не оскорбляй меня.
– Хорошо.
Она встала, подошла к шкафу и достала очень маленький и очень дорогой трансер-блок и шлем. Помогая Куперу его надевать, она не смотрела ему в глаза, а нервно бормотала о том, как люди из «Фили корпорейшн» однажды заявились в больницу, вооруженные компьютерными распечатками, согласно которым у нее имеется великолепная возможность заключить с компанией контракт. В первый раз она отказалась, но к такому они привыкли. В то время трансинг был очень небольшой индустрией. Они находились на грани прорыва, который вскоре откроет массовый рынок, но тогда ни корпорация, ни Меган этого не знали. Когда она в конце концов согласилась сделать для них несколько записей, то причиной отнюдь не была вера в то, что это сделает ее звездой. Реально же ей хотелось одолеть нарастающий страх того, что она очень немногое сможет сделать со своей жизнью. А они предложили ей возможность работы – то, о чем она никогда не задумывалась, когда была богатой и здоровой. И внезапно любая работа стала хороша.
– Я включу для тебя малую интенсивность, –
– Будь любезна, начинай, пожалуйста.
Она включила аппарат.
На экране появилась Меган в терапевтическом бассейне. Рядом стояли две медсестры, поддерживая ее и распрямляя тонкие конечности. Далее последовали другие сцены физиотерапии. Купер стал гадать, когда начнется трансинг. Он должен начаться со сменой перспективы, словно он (экран телевизора расширился, он прошел сквозь стекло и в мир за ним) на самом деле вошел…
– Ты в порядке?
Купер сидел, закрыв лицо руками. Он поднял взгляд и покачал головой, понял, что она может неправильно воспринять этот жест, и кивнул.
– Голова немного закружилась. Но сразу прошло.
– Можем подождать. Посмотреть в другое время.
– Нет. Включай.
Он сидел в инвалидном кресле, одетый в тонкое кружевное платье, закрывающее тело от шеи до кончиков пальцев ног. Пальцы уже начали выглядеть иначе. В них больше не было тонуса. Но еще важнее – он их больше не ощущал.
Ощущений вообще было очень мало. Имелась серая зона чуть выше грудей, где все ощущения начинали затухать. Он был сознанием, зависшим над креслом, с прикрепленным к нему телом.
Все это он сознавал, но не думал об этом. Все это давно стало привычным. Жуткая новизна давно ушла.
За окном наступила весна. (Где он? Точно не в Мексике, но точное местонахождение было непонятно. Впрочем, неважно.) На дерево возле окна забиралась белка. Наверное, хорошо быть белкой.
Очень скоро к нему кто-то придет. Осталось всего несколько часов. Ему было приятно это осознавать. Он этого ждал. Сегодня событий было немного. Терапия (плечи до сих пор после нее болели) и сеанс тренировки (даже не думая о нем, он заставил огромные и бесчувственные рукавицы, некогда бывшие его руками, с силой сомкнуться – это означало, что он приложил усилие, почти достаточное, чтобы удержать лист бумаги между большим и остальными пальцами). Очень скоро будет ланч. Интересно, что ему принесут?
А, да. В начале дня были и неприятные события. Он истерически вопил, пришел врач с иглой. Причина истерики так никуда и не делась. И печали в нем было достаточно, чтобы в ней утонуть, но он ее не ощущал. Зато чувствовал солнечное тепло на руке и был за это благодарен. Ему было очень хорошо. Интересно, что будет на ланч?
– Ты все еще в порядке?
– Нормально.
Купер потер глаза. От этого перехода у него всегда кружилась голова. Такое чувство, будто туго натянутая резинка лопнула, и его вышвырнуло из аппарата обратно в голову и тело. Он потер руки – по ощущениям они как будто заснули. На экране Меган все еще сидела в инвалидном кресле, глядя в окно с отсутствующим взглядом. Сцена изменилась.