Голубое шампанское
Шрифт:
– Ну, это было нечто общее у нас с тобой.
– Правильно. И я не хочу делиться этим с кем-либо.
– Я рад, что ты не планируешь это продавать.
– Дорогой, мне этот претит не меньше, чем тебе.
И лишь намного позднее Купер понял, что она никогда не исключала такую возможность.
Они вернулись в Пузырь, когда у Купера кончился отпуск. Меган никогда не предлагала ему уволиться с работы. Они заселились в другой номер. Меган сказала, что цена номера тут ни при чем, но на этот раз он в этом усомнился. Он видел озабоченность в
– Они хорошо знают эту игру, – с горечью сказала она как-то ночью. – Любая из этих компаний даст мне любую зарплату, которую я только назову, но я должна подписать контракт на их условиях. Начинаешь думать, что это заговор.
– А это так?
– Если честно, не знаю. Это может быть просто расчетливость. Я говорила о том, какие они тупые, и с художественной точки зрения они достойны такого описания. С точки же зрения морали любой из них согласится заплатить за то, чтобы его дочь подвергли групповому изнасилованию, если из-за этого его рейтинг поднимется на десятую долю процента. Но с финансовой точки зрения их винить нельзя. Они из тех, кто не дает производить лекарства от десятка болезней, потому что те будут недостаточно дороги при использовании. Я говорю о конгломератах родительских компаний, разумеется – о реальных правительствах. Если они когда-нибудь найдут способ получать прибыль от атомной войны, у нас эти войны станут происходить каждую вторую неделю. И они, очевидно, решили, что неподконтрольное им телевидение опасно.
– И что это означает для нас с тобой?
– Я попала в этот бизнес случайно. И не сойду с ума, если не стану в нем работать.
– А деньги?
– Справимся.
– У тебя, наверное, очень большие расходы.
– Это так. Нет смысла об этом лгать. Я многое могу сократить, но протез никогда не станет дешевым.
И, словно чтобы подчеркнуть сказанное Меган накануне, Золотая Цыганка выбрала следующее утро для демонстрации темперамента. Средний палец правой руки Меган застыл в вытянутом положении. Она даже пошутила на эту тему.
– Как говорится, «извращенность вселенной стремится к максимуму». Почему именно средний палец? Можешь ответить?
– Наверное, ремонтник прибудет еще до моего возвращения.
– Не в этот раз, – решила она. – Будет тяжело, но я перебьюсь. Подожду, пока мы вернемся на Землю, и заскочу на фабрику.
Она связалась с «Сайдкик», пока Купер одевался на работу. Он слышал ее, но не мог разобрать слова. Она все еще говорила по телефону, когда он вышел из ванной и направился к двери. Она нажала кнопку удержания звонка, перехватила его, развернула и крепко поцеловала.
– Я тебя очень люблю, – сказала она.
– И я тебя.
Когда Купер вернулся, ее в номере не было. Она оставила проигрываться запись. Когда Купер подошел, чтобы ее выключить, то обнаружил, что кнопка заблокирована. На экране юная Меган расхаживала по кабинету терапии в протезе первой модели. Запись была закольцована, повторяя одну и ту же сцену.
Он выждал почти час, потом отправился ее искать. Через десять минут он узнал, что
День спустя он понял, что не сможет связаться с ней по телефону. В тот же день он узнал новость о том, что она подписала контракт с «Telecommunion», а когда выключил проигрыватель, то увидел, что на нем лежит кассета с транс-записью, прежде не замеченная.
Он достал из шкафа оставленный ею трансер, надел шлем, вставил кассету и включил воспроизведение. Полчаса спустя аппарат выключился, и он вернулся в реальность с блаженной улыбкой на лице.
А потом завопил.
Его выписали из госпиталя через три дня. Все еще притупленный после успокоительных, он пошел в банк и закрыл свой счет. Потом купил билет до Нового Дрездена.
Анну-Луизу он нашел в казармах академии полиции. Она удивилась, увидев его, но не так сильно, как он ожидал. Она привела его в лунный парк – участок с деревьями под стальной крышей и с коридорами, радиально уходящими во всех направлениях, – усадила и дала выговориться.
– …и ты оказалась единственной, кто ее понял. Ты предупредила меня в первый же день. И я хочу узнать, как ты это сделала и можешь ли это объяснить.
Похоже, вопросы ей не понравились, но Купер видел, что ее реакция не направлена против него.
– Ты сказал, что запись действительно делает то, что утверждала Меган? Что она записала любовь?
– Не думаю, что кто-то может в этом усомниться.
Она вздрогнула.
– Это меня пугает больше чего угодно, что я слышала за долгое время. – Он подождал, не совсем понимая, что она подразумевает. Но заговорила она не о своих опасениях. – Тогда она доказывает, к твоему удовлетворению, что она действительно тебя любила.
– Несомненно.
Она всмотрелась в его лицо.
– Поверю тебе на слово. Ты выглядишь как человек, способный такое признать. – Она встала и принялась расхаживать туда-сюда, он последовал ее примеру. – Тогда я была к ней несправедлива. Поначалу я думала, что ты был для нее всего лишь игрушкой. После того, что ты сказал, я изменила свое мнение, даже раньше, чем покинула станцию.
– Но ты все еще была уверена, что она причинит мне боль. Почему?
– Купер, ты много изучал историю? Можешь не отвечать. Все, что ты знаешь, ты получил в школе, которой управляют корпорации. Ты слышал о великом идеологическом противостоянии прошлого столетия?
– Черт, да какое это имеет отношение ко мне?
– Ты хочешь узнать мое мнение или нет? Ты проделал долгий путь, чтобы его услышать.
Убедившись, что он слушает, она продолжила:
– Я максимально упрощу, для ясности. У меня нет времени на урок истории, и я совершенно уверена, что ты не в настроении его слушать. Но был капитализм, и был коммунизм. Обе системы управлялись, в конечном итоге, деньгами. Капиталисты говорили, что деньги – это на самом деле очень хорошая вещь. Коммунисты упорно пытались делать вид, что денег реально не существует. И те, и другие ошибались, и деньги в конечном итоге победили. В итоге получилась нынешняя ситуация. Институты власти, полностью посвященные деньгам, поглотили все политические философии.