Голубоглазый юноша
Шрифт:
Джинни натянула два толстых свитера, джинсы, тяжелые башмаки на теплые носки, вязаную шапочку, накинула куртку. Надела капюшон, нашла рукавицы. То немногое, что у нее теперь было, отличалось простотой и практичностью. Все свои драгоценности – подарки Марка – Джинни хранила в сейфе калифорнийского банка. О том, чтобы снова их надеть, нельзя было даже помыслить.
Сунув в карман кошелек и ключи, она выключила свет, захлопнула за собой дверь и спустилась на лифте вниз. Мгновение – и Джинни уже шла, жмурясь от снежинок, по Восемьдесят девятой улице в восточном направлении, к реке, глубоко вдыхая морозный воздух и выдыхая густой пар. Перейдя через дорогу по пешеходному мостику, Джинни остановилась у ограждения и засмотрелась на медленно плывущие
На автостраде имени Ф. Д. Рузвельта почти не было машин. Джинни, глядя на воду, поневоле опять представляла Криса и Марка и думала о том, во что превратилась ее жизнь без них. Джинни посвятила ее другим людям, чтобы хоть кому-то приносить пользу, но сестра не ошибалась, боясь, что жизнь Джинни не дорога и что она склонна опасно рисковать собой. Другие считали ее храброй, одна Джинни знала, какая она трусиха и как надеется погибнуть, чтобы не жить всю остальную жизнь без мужа и сына.
Уставившись на водную рябь внизу, она подумала, как просто было бы перелезть через ограду и съехать в воду. Насколько это проще, чем жить без них! Со странным спокойствием Джинни соображала, как быстро утонет. Она не сомневалась, что ее, одетую, как капуста, быстро утянет ко дну течением. Какая соблазнительная мысль! О сестре и об отце не думалось. У Бекки своя жизнь и семья, они перестали видеться, а отец не поймет, что не стало его младшей дочери. Чем больше она об этом думала, тем удачнее представлялся этот момент, чтобы разом со всем покончить.
Она уже собралась перелезть через ограду, но вдруг периферийным зрением поймала какое-то шевеление, вздрогнула и повернула голову в ту сторону. Ей мешал капюшон, поэтому она увидела только вспышку света внутри домика аппаратной и услышала, как хлопнула дверь. Там кто-то прятался. Вдруг неизвестный собирается на нее напасть? Одно дело – прыгнуть в реку и утонуть, это при ее теперешнем настроении казалось привлекательным, и совсем другое – получить по башке от громилы из сарая, да еще выжить после этого! Но уходить от реки не хотелось. У Джинни уже составился план, как утопиться, дальше ждать не было смысла. Ей казалось поэтичным и привлекательным свести счеты с жизнью в один день с ними, пусть и спустя три года. Стремление к порядку подсказывало, что если покончить с собой, то именно сегодня. Ей не приходило в голову, что это слишком, что горе заслонило разум. Решение выглядело разумным. Отказаться от своего плана и сбежать только потому, что поблизости, в аппаратной, кто-то прячется, – нет уж, дудки! Джинни немного подождала, чтобы внезапное нападение не помешало ее замыслу. Оттого, что решение было принято, душевная боль отпустила. Выбор был сделан.
Сначала из аппаратной не доносилось ни звука, потом Джинни услышала какую-то возню и глухое покашливание. Ей стало любопытно. Раз человек кашляет, то он может хворать и нуждаться в помощи. Как ей сразу не пришло это в голову? Она несколько минут смотрела на домик, потом смело подошла и постучала в дверь. Вдруг там женщина? Впрочем, краем глаза Джинни как будто видела мужскую фигуру; в любом случае неизвестный спрятался в своем убежище слишком быстро.
Немного постояв перед дверью, Джинни постучала опять. Не хотелось самой распахивать дверь и заставать людей врасплох. Ответа не было, и Джинни постучала в третий раз. Больному она была готова оказать помощь. Сделав это, она вернется к осуществлению прерванного плана. Она была классической самоубийцей, и то, что самоубийство немного откладывалось, ничего не меняло. Не проходило дня, чтобы она не столкнулась с чьим-нибудь сознательным уходом из жизни, и такие вещи Джинни больше не шокировали.
– Вы в порядке? – спросила она громко и твердо. Ей не ответили, и она уже собиралась уйти, но тут услышала тихий голос:
– Все хорошо.
Какой молодой голос! Мужской или
– Вы замерзли? Вы голодны?
Долгая пауза, человек в домике вроде бы задумался.
– Нет, я в порядке. – Все-таки паренек. – Благодарю.
Джинни улыбнулась. Вежливый какой! Она хотела уйти, вернуться к выполнению своего плана, хотя этот эпизод заставил ее помедлить и отвлек. Той решительности, как несколько минут назад, уже не было, но Джинни все равно зашагала обратно к ограде. При этом она поневоле гадала, что за люди в аппаратной, что они там делают…
– Эй! – окликнул ее голос.
Джинни удивленно оглянулась и увидела растрепанного мальчонку лет одиннадцати-двенадцати, с лицом цвета некрепкого кофе, в футболке, драных джинсах и кедах. Он смотрел на нее диким взглядом яркой, какой-то стальной синевы.
– У вас есть еда?
Джинни была поражена тем, как мало на нем надето для такого холода.
– Я могу принести. – Она знала, «Макдоналдс» неподалеку, потому что, бывало, там завтракала и ужинала.
– Не надо. – У мальчика был разочарованный вид, стоя в двери аппаратной, он трясся от холода. Этот домик, почему-то оставшийся незапертым, он использовал для ночлега.
– Хочешь, я что-нибудь тебе принесу? – снова предложила Джинни.
Мальчик помялся, покачал головой и исчез в домике. Джинни вернулась к ограде и опять уставилась на реку. То, что только что казалось правильным, сейчас уже отталкивало. Она уже хотела идти домой, как вдруг синеглазый паренек с кудлатой черной шевелюрой очутился рядом с ней.
– Я могу пойти с вами, – предложил он, отвечая на ее намерение накормить его. – Я могу заплатить.
Глядя на него, отважно пытающегося унять дрожь, Джинни понимала, что в этот раз не прыгнет в реку и не умрет. Вместо этого она накормит ребенка. Она начала стаскивать с себя куртку, чтобы укутать его, но он гордо отказался. Бок о бок они двинулись прочь от реки. Вместо того чтобы умереть, покончить со своим несчастьем в редком для нее приступе малодушия, Джинни шла ужинать с незнакомым мальчишкой.
– В двух кварталах отсюда есть «Макдоналдс», – сказала она ему на ходу. Она старалась шагать быстро, чтобы он не слишком замерз, но, дойдя до ресторана, убедилась, что он весь дрожит и едва ли не лязгает зубами от холода.
Яркий свет позволил разглядеть его как следует. Таких синих глаз она еще не видывала. Лицо у него было еще детское, совершенно невинное. Не иначе, их дорожкам этим вечером суждено было пересечься. В ресторане было тепло, но мальчик все равно прыгал на месте, чтобы быстрее согреться. Ей хотелось обнять и пригреть его, но она не осмеливалась.
– Что ты будешь? – ласково обратилась она к нему. Он застыл в нерешительности. – Не стесняйся! Уже почти Рождество, побалуй себя!
Он, улыбаясь, заказал два «Биг-Мака», картошку и большую «колу», Джинни – один «Биг-Мак» и маленькую «колу». Она расплатилась, и они сели за столик ждать заказа. Он был готов через пару минут. Мальчик успел согреться и перестал дрожать. Он с какой-то мстительностью набросился на еду и только за вторым бургером перестал жевать, чтобы поблагодарить Джинни.
– Я бы сам мог за себя заплатить, – смущенно пробормотал мальчик. Она кивнула.
– Не сомневаюсь. Просто сейчас моя очередь.
Он кивнул. Наблюдая за ним, она гадала, сколько ему лет. Какой потрясающий цвет глаз!
– Как тебя зовут? – осторожно спросила она.
– Блу Уильямс. Блу – имя, а не кличка. Мама так назвала меня из-за цвета моих глаз [1] .
Джинни покивала. Она бы тоже так сделала.
– Я – Джинни Картер. – Она подала ему руку. – Сколько тебе лет?
1
Blue (англ.) – синий; имеет также значение «грустный».