Голубоглазый юноша

Стил Даниэла

Джинни поделилась с Бекки своим намерением посвятить вечер кормлению бездомных в приюте, и через несколько минут они попрощались. К трем часам дня Блу и Джинни проголодались, и она спросила, чем ему хочется подкрепиться. В ответ на предложение китайской еды у него загорелись глаза, и Джинни заказала целый пир, который им доставили спустя час. Они устроились за столом на уродливых разномастных стульях, почти все умяли и сыто откинулись, ленясь шевелиться. Блу переполз обратно в кресло, еще посмотрел телевизор и задремал. Джинни тихо заскользила по квартире, убирая то, что разбросала после приезда. В шесть Блу проснулся, увидел, что стемнело, и встал, признательно глядя на Джинни. Они

отлично провели вместе день, она тоже была благодарна Блу. Его присутствие согрело ее квартиру, обычно такую холодную и неживую. Для него это и подавно было большой удачей: не пришлось слоняться по автовокзалу или по Пенн-Стейшн в поисках теплого угла, где он мог бы пересидеть день, прежде чем тащиться ночевать в аппаратную. Там уже не одну неделю был его дом. Блу знал, что рано или поздно этому наступит конец: какой-нибудь рабочий городских электросетей обнаружит его и выставит; но пока что он чувствовал себя там в безопасности.

– Мне пора, – сказал Блу, поднимаясь. – Спасибо, что накормили и приютили. – Он говорил серьезно, видно было, что ему грустно уходить.

– У тебя свидание? – спросила Джинни, дразня его задумчивой улыбкой. Ей тоже было грустно отпускать его.

– Нет, просто надо идти. Не хочу, чтобы мой домик занял кто-то другой, – ответил он, как будто и вправду боялся, как бы на его княжеские палаты кто-нибудь не посягнул. Он знал, что на улице нехватка уютных местечек, где счастливчика вряд ли потревожат.

Он натянул ее куртку. С ноющим сердцем Джинни ждала, пока он сходит в туалет и возьмет под мышку скатанный спальный мешок.

– Мы еще увидимся? – печально спросил Блу.

Обычно люди появлялись в его жизни ненадолго. Так много времени, как с ней, он уже много месяцев – с тех пор, как оказался на улице, – ни с кем не проводил. Люди исчезали, отправлялись в приюты или в другие города, находили кров где-нибудь еще. Повторные встречи происходили редко.

– Ты точно не хочешь переночевать в приюте? – Пока он спал, она полазила по Интернету и нашла несколько предложений ночлега, бесплатной еды, кое-какой работы и даже помощи в воссоединении с семьями для несовершеннолетних; надо было только захотеть ими воспользоваться, но Джинни знала, что Блу не захочет. Нормальный ночлег в тепле не был проблемой, но приют его отпугивал.

– Мне и так хорошо. Что вы делаете вечером? – спросил ее Блу, как давнюю подружку.

– Хочу присоединиться к добровольцам, раздающим ужин в приюте для бездомных. Раньше я уже занималась этим в Нью-Йорке. Чем не способ отпраздновать Рождество? Хочешь присоединиться ко мне?

Он покачал головой.

– Зря, там вкусно.

Но он до отвала наелся китайской еды и не испытывал голода.

– Тогда завтрак утром? – предложила Джинни. Он согласно кивнул, шагнул к двери, еще раз сказал «спасибо» и ушел.

Одеваясь, Джинни думала о нем. Она знала, что ее ждет утомительная работа: таскание тяжелых котлов, раздача сотен тарелок. Каждый вечер приют обслуживал тысячи людей, но Джинни радовалась шансу устать так, чтобы не вспоминать прошлое.

Она приехала на такси в Вест-Сайд и зарегистрировалась. На первые два часа ее определили на кухню, таскать тяжелые котлы с овощами, картофельным пюре и супом. Там было жарко, быстро стало ломить спину. Потом Джинни отправили на раздачу, раскладывать еду по тарелкам и вручать их голодным. В этот раз собрались главным образом мужчины; женщин было немного; настроение у большинства было приподнятое, звучали поздравления с Рождеством. Работая, Джинни думала только о Блу, мерзнущем в аппаратной.

Ближе к полуночи Джинни закончила работу и расписалась об уходе. Бродяги уже разошлись, добровольцы стали накрывать

длинные столы для завтрака. Джинни пожелала всем веселого Рождества и ушла. По пути она заглянула на всенощную в церковь и поставила свечки за упокой Марка и Криса и за здравие Бекки с семейством и отца. В час ночи Джинни вернулась на такси домой. Из такси она вышла с принятым решением.

До аппаратной было рукой подать. Вокруг ни души, но Джинни была настороже на случай нападения. К счастью, нападать среди ночи было некому. Снова задул сильный ветер, подморозило. По словам таксиста, был сильный минус, ощущалось это как все десять градусов мороза. Она покосилась на ограду, у которой недавно стояла, собираясь с духом, чтобы спрыгнуть в воду, потом подошла к двери аппаратной и постучала – несильно, но достаточно громко, чтобы разбудить мальчика, тот наверняка спал. Пришлось стучать и стучать, прежде чем он ответил сонным голосом:

– Что такое? Кто там?

– Это я! Хочу с тобой поговорить, – сказала Джинни громко, чтобы он расслышал. Блу высунул голову в дверь и сморщился от ветра.

– Ну и холодрыга!.. – пробормотал Блу, еще толком не проснувшись.

– Вот именно! Почему бы тебе не пойти спать ко мне на диван? Рождество все-таки! У меня дома гораздо теплее, чем здесь.

– Нет, мне и так хорошо, – сказал он. Ему не приходило в голову перебираться к Джинни, не хотелось навязываться, она и так проявила к нему доброту. Но Джинни была полна решимости и не желала слушать возражения.

– Знаю, что тебе хорошо. Все равно я хочу отвести тебя к себе. Только разок. К утру обещают еще более сильный мороз. Не хватало, чтобы ты превратился в ледышку! Еще захвораешь.

Он заколебался, потом, словно не имея сил сопротивляться, приоткрыл дверь пошире. Он был полностью одет и обут. Осталось только захватить спальный мешок – и вот Блу уже плетется за Джинни по улице. Он слишком устал, чтобы спорить, да и не больно хотелось. Мысль о теплом доме была слишком соблазнительной, хозяйка казалась хорошей, с добрыми намерениями.

Они пришли в квартиру, и Джинни постелила Блу на диване: белье, две подушки, одеяло. Дала свою пижаму и предложила переодеться в ванной. Блу вышел оттуда, похожий на маленького мальчика в папиной пижаме, и уставился на приготовленную для него аккуратную постель.

– Годится? – озабоченно спросила Джинни. Он заулыбался.

– Смеетесь, что ли? Никакого сравнения со спальным мешком.

Он не мог взять в толк, что происходит, почему она решила его облагодетельствовать. Ничего подобного он не мог представить даже в самых смелых мечтах. Оставалось пользоваться привалившим счастьем, пока волшебство не рассеялось. Она смотрела, как он залезает под одеяло, потом погасила свет и ушла к себе, переодеться и почитать перед сном. Удивительно, насколько приятно было сознавать, что в квартире есть другой человек; даже не видя его, она чувствовала его присутствие. Не вытерпев, Джинни заглянула в гостиную, удостоверилась, что он спит без задних ног, и улеглась сама, улыбаясь до ушей. Вопреки ожиданиям, Рождество получилось лучше не придумаешь, такого у Джинни не было уже три года. Им обоим очень повезло.

Глава 4

Когда Джинни взялась варить себе утренний кофе, Блу явился в кухню в пижаме – вылитый Потерянный Мальчишка из «Питера Пэна». Джинни обернулась и встретила его улыбкой.

– Как спалось?

– Чудесно! Вы рано встали?

Джинни кивнула.

– Я еще в другом часовом поясе. Ты проголодался?

Она никак не могла уняться с его кормежкой, тем более что, судя по его виду, ему требовалось именно это, да и растущий организм брал, наверное, свое.

Блу, стесняясь, ответил: