Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
– Вы уверены?
– В чем? Что вы имеете в виду?
– не понял епископ.
– Что патриарх масон, - выстрелил Иванов, глядя на
владыку в упор.
– Я этого не сказал, - в замешательстве ответил
владыка.
– Вы подумали.
В глазах епископа забегали огоньки смущения и
растерянности. Алексей Петрович решил выручить его и
продолжал:
– Может, в этом и есть причина всех неурядиц, которые
вдруг появились в вашем "Хозяйстве"? -
смотрел на озадаченного епископа и, прочитав его мысли,
сказал: - Да, в этом нет сомнения, Александр Мень был масон
и сионист. Вы правы.
– Я этого не говорил, - дрогнувшим голосом произнес
епископ. В глазах его застыл испуг.
– Да, да, вы не говорили, вы только так думаете, - с
каким-то мальчишеским озорством сказал Иванов.
Но епископу Хрисанфу было не до озорства. Он с
подозрением посмотрел на Алексея Петровича, потом,
торопливо взглянув на часы, приглушенно молвил:
– Мне пора. Благодарю вас за чай, рад был повидаться.
–
И поспешно встал из-за стола.
– Да что же вы так быстро: мы и поговорить не успели, -
сказал Иванов, и в голосе его прозвучали насмешливые нотки.
– Да о чем еще говорить, все уже говорено-переговорено.
Только разговоры наши никак не влияют на жизнь. А она с
каждым часом все хуже и хуже, и, похоже, недалек и конец.
Мой оптимизм, Алексей Петрович, признаюсь вам, иссяк. Зло
оказалось сильней добра, ложь победила правду.
– С этими
словами он протянул Иванову свою могучую руку, в которой
Алексей Петрович ощутил дрожь.
– Будьте здоровы. Супруге
поклон.
237
Как только ушел епископ Хрисанф, Алексей Петрович
почувствовал угрызения совести: зачем позволил такое
мальчишество, похожее на хвастовство? Удивил поразил, даже
напугал, демонстрируя свою способность читать чужие мысли,
не удержался от соблазна. Конечно же, глупо и
непростительно. И тем не менее он искал оправдание своему
поступку. Вспомнил, как еще совсем недавно, и полгода не
прошло с тех пор, в присутствии генерала Якубенко епископ
Хрисанф защищал и патриарха, и Меня. Выходит, говорил
одно, а думал совсем другое. Нехорошо, владыко, несолидно
для вашего сана. Лицемерие - привилегия политиканов,
дипломатов, руководителей разных рангов и прочих
уголовников. "Если бы все люди могли читать мысли друг
друга, из жизни исчезли б подлецы и подонки, сгинула бы ложь
и торжествовала правда. А где правда, там и справедливость, -
успокаивал себя Алексей Петрович.
А тем временем нечто подобное
В редакцию она вошла красным солнышком, сияя здоровым
оптимизмом.
– Не спрашиваю, как провела выходные: все на лице
написано, - с женской завистью сказала ответсекретарь,
окинув Машу ревнивым взглядом.
– Зайди к главному, он тебя спрашивал.
Главный осмотрел Машу с головы до ног с некоторым
удивлением, подумал: "Какая ж она... обалденная, преступно
красивая". И не успел он произнести первое слово, как Маша
парировала:
– Я не очень понимаю, Александр Александрович, что вы
имеете в виду под словом "обалденная". Что же касается
красоты, то вы тут заблуждаетесь: красота в отличие от
уродства не бывает преступной.
После такой реплики редактор смотрел на Машу и в
самом деле обалденно: как она могла узнать его мысли? Лицо
его вспыхнуло румянцем смущения и недоумения. А она,
довольная эффектом, со сдержанным торжеством нарушила
неловкую паузу:
– Я слушаю вас, Александр Александрович.
– Вам, Мария Сергеевна, нужно встретиться с депутатом
Верховного Совета, демократом, и взять у него интервью. Есть
договоренность. Вот его телефон, назначайте встречу. Короче,
он ждет вашего звонка.
– Интервью? Но о чем, что вас интересует?
238
– Решите сами. Поинтересуйтесь, что себе думают
демократы, развалившие страну? На что надеются?
Маша понимала, что редактор еще не оправился от шока
и торопится избавиться от нее. Она взяла бумажку с номером
телефона депутата и, не говоря ни слова, повернулась к двери.
Но не успела переступить порог, как редактор окликнул ее:
– Извините, Мария Сергеевна. Объясните, пожалуйста, -
я же не сказал о преступной обалденной красоте.
– Вы подумали, - с игривой улыбкой ответила Маша.
– Это точно - я подумал. Но как вы догадались?
– Есть категории людей, Александр Александрович, у
которых душа нараспашку, а у некоторых - они встречаются
очень редко - мысли нараспашку. Вы относитесь к последним.
Так сказать, феномен. Учтите - сотрудники редакции давно
читают ваши мысли. Будьте осторожны. - И поспешила
удалиться, оставив редактора в растерянности и недоумении.
Депутат-демократ встретил Машу с холодной
любезностью, газету, которую она представляла, он не читал,
но до встречи с журналисткой получил информацию от своих
коллег, что газета в оппозиции к правительству, с ярко