Голубой молоточек
Шрифт:
— Кажется, где-то в Калифорнии.
— Вы когда-нибудь были на его могиле?
— Нет, я не знаю, где она.
— А где теперь живет его вдова, вы знаете?
— Нет. Меня никогда не интересовал родня. Свою собственную семью я оставила в четырнадцать лет, еще в Денвере, и никогда не возвращалась туда. И не тосковала никогда.
Глава 36
Когда я добрался до Сикамор-Пойнт, автомобильные часы показывали уже почти три. Море кашляло сквозь сон у края
Но в домике Джейкоба Витмора горел свет. С минуту я надеялся, что застану там Бетти, однако, оказалось, что Джесси Гейбл пребывает в одиночестве.
Только когда она впустила меня в освещенную комнату, я заметил, что в девушке произошла метаморфоза: движения ее стали уверенными, в глазах появилась решительность. Я почувствовал идущий от нее запах вина, но пьяной она не казалась. Девушка указала мне на кресло и сказала:
— Вы мне должны сто долларов, мистер. Я уже знаю фамилию женщины, продавшей Джейку эту картину.
— Кто же это был?
Она наклонилась над столом, положив руку на мое плечо.
— Минуточку, мистер, не спешите так. Откуда я знаю, что у вас есть сто долларов?
Я отсчитал названную сумму и положил на стол, она протянула к деньгам руку, но я убрал их.
— Эй! — крикнула она. — Это мои деньги!
— Вы еще не сказали мне фамилию этой женщины, мисс.
Она покачала головой, светлые волосы шелковистой шалью обвили ее плечи.
— Вы мне не верите?
— Верил, пока вы не перестали верить мне.
— Вы говорите как Джейк. Он всегда обводил меня вокруг пальца.
— Кто продал ему эту картину?
— Я скажу вам, когда получу деньги.
Я положил на стол пятьдесят долларов. — Здесь половина. Вторую я вам отдам, когда услышу фамилию.
— Мои сведения стоят больше. Это серьезное дело. Мне сказали, что я должна получить высокую награду.
Не вставая с кресла, я всматривался в ее лицо. Два дня назад, когда я пришел сюда впервые, она, казалось не думала о деньгах.
— И кто же должен вас наградить?
— Редакция газеты.
— Это Бетти Сиддон вам обещала?
— Да, собственно, она сказала, что мне хорошо заплатят за информацию. — И вы сказали ей, кто эта женщина?
Она отвела глаза от меня и принялась всматриваться в темный угол комнаты.
— Она сказала, что это очень важно. А я не была уверена, что вы еще вернетесь. Знаете, как это бывает, мне действительно нужны деньги...
Я знал, как это бывает. Она продавала, как многие другие наследники, кости Джейка Витмора, а я покупал их у нее. Я положил на стол остальные пятьдесят долларов. Джесси протянула к ним руку, но внезапно опустила ее и глянула на меня так, словно я намеревался ударить ее. С меня было достаточно этой игры.
— Пожалуйста, берите, мисс!
Она сгребла двадцатии десятидолларовые
— Давайте не тратить времени, Джесси. Что это за женщина?
— Ее имя миссис Джонсон, — тихо и неуверенно сказала она.
— Мать Фреда?!
— Я не знаю, чья она мать.
— Как ее имя?
— Не знаю. Стенли Мейер сказал мне только фамилию.
— Какой Стенли Мейер?
— Он санитар в клинике и художник-любитель. Продает свои картины на пляжных распродажах. Его киоск стоит рядом с будкой Джейка. Он видел, как Джейк покупал у нее эту картину.
— Вы говорите о женском портрете, который Джейк продал потом Полу Граймсу?
Она кивнула.
— Но вас же интересует эта картина, правда?
— Да. А Стенли Мейер описал вам эту женщину?
— Более-менее. Он сказал, что она средних лет, где-то около пятидесяти, крупная толстая баба с темными слегка седеющими волосами.
— Он не говорил, как она была одета.
— Нет.
— А откуда он знает, как ее зовут?
— Он с ней знаком по клинике. Миссис Джонсон работала там медсестрой, пока ее не выгнали.
— За что ее выгнали?
— Мейер не знает. Он знает только, что потом она работала в доме для престарелых под названием «Ла Палома».
— А что еще он говорил об этой миссис Джонсон?
— Больше ничего не помню.
— И все это вы рассказали Бетти Сиддон?
— Да.
— Давно?
— Точно я не знаю. Джейк не выносил часов, он считал, что мы должны определять время по солнцу, как индейцы.
— Бетти Сиддон была здесь до или после захода солнца?
— После. Сейчас припоминаю, это было сразу после вашего отъезда.
— Вы говорили ей, что я здесь был?
— Нет.
— А она, уезжая, не говорила, куда направляется?
— Она не говорила точно, но спрашивала меня об этом доме для престарелых, «Ла Палома». Хотела удостовериться, что миссис Джонсон теперь работает именно там.
Я возвращался вдоль пустой автострады, навстречу мне попадались лишь малочисленные грузовики. Позади осталась грань, отделяющая пустой конец ночи от холодного преддверья раннего утра. Я был в состоянии обойтись без сна, если это будет нужно, весь следующий день.
Оставив машину на стоянке у «Ла Палома», я нажал кнопку звонка у служебного входа. Внутри кто-то принялся стонать и кашлять. Я нажал кнопку еще раз и услышал быстрые спокойные шаги. Дверь, взятая на цепочку, слегка приоткрылась и в щели показалось лицо чернокожей медсестры.
— Я был здесь вчера вечером, — напомнил я.
— Я вас помню, мистер. Если вы ищете миссис Джонсон, то вам не повезло. Она уже второй раз за ночь оставляет все это хозяйство на меня. Я и сейчас еле жива, а до конца смены еще не один час. Разговор с вами мне тоже не облегчит работу.