Голубые дороги
Шрифт:
Новый, 1935 год Губенко встречал вместе со своим наставником, известным стране летчиком капитаном Серовым. В большом двухэтажном доме собрались летчики и конструкторы, испытатели, экспериментаторы. Эти люди были гордостью советской авиации, ее цветом, надеждой, и они делали все, чтобы повысить боевую мощь советского воздушного флота.
Здесь Губенко впервые услышал о том, что в стране идут научные изыскания в области создания реактивных двигателей. Антон любил свои самолеты «И-4», «И-5», гордился ими, а тут говорили о том, что это вчерашнее слово авиации, так сказать,
Здесь же впервые Губенко услышал о самолете Поли–Карпова «И-16», который войдет в его жизнь, выведет его в плеяду прославленных авиаторов. А пока Антон был в роли активного слушателя, сидел на диване, с жадностью ловил каждое слово.
Ждали Валерия Павловича Чкалова…
Чкалов недавно перешел из института на авиационный завод. Испытывал самолеты Поликарпова. Валерий Павлович пользовался всеобщей любовью и уважением, был широко известен, он олицетворял собой все лучшее в авиации. По непредвиденным обстоятельствам Чкалов не приехал.
Прошло несколько дней. Губенко все еще жил тем, что довелось ему слышать новогодним вечером. Неожиданно к нему приехал Серов.
— Чкалов проводит испытания «И-16», — сказал он. — Самолет превосходный. Он пойдет в серию, будет принят на вооружение. Потребуются войсковые испытания. Я хочу рекомендовать тебя. Если Чкалов поддержит, все будет в порядке. А сейчаседем со мной.
В машине он сказал Губенко:
— Едем к Валерию Павловичу домой!
Чкалова дома не оказалось. Его жена Ольга Эразмовна сообщила, что Валерий Павлович может заехать к Алексею Максимовичу Горькому в редакцию журнала «Наши достижения». Но лучше ждать его дома.
Серов поблагодарил Ольгу Эразмовну и увлек Губенко за собой.
— Поедем, Антоша. Время. Главное — выиграть время. Время — это скорость, с которой ты приближаешься к новому аппарату. Стране нужны новые скоростные машины. «И-16» гениальное творение Поликарпова и нашей промышленности.
Чкалова не было в журнале, он уехал несколько минут назад. Они направились к выходу, когда Серова окликнули:
— Анатолий Константинович!
— Алексей Николаевич, — обрадованно воскликнул Серов, узнав писателя, который шел к ним по коридору. — Вот заехал за Валерием Павловичем, да не застал его.
— Был, был. Собственной персоной, — говорил со своим особенным произношением Толстой, — Одержимый, не укротимый, буйный, огонь. Ярчайшая личность. Колоритный персонаж. У евреев есть такая пословица: «Не смотри на кувшин, а на то, что в нем есть». Так вот у Чкалова — глубочайшая душа. Мыслитель, философ. Глыба. А что же вы меня, старика, забыли?
— Авиация не может забыть того, кому она обязана бессмертием.
— Лукавите, голубчик. Но люблю людей находчивых. А кто же будет этот гордый сокол? —
— Могу сказать по секрету: выдающийся летчик. Чкалов нашего времени. Не верите? Сейчас убедитесь. Антон Алексеевич!
Смущаясь, подошел Антон.
— Здравствуйте, Алексей Николаевич. Антон Губенко.
— Здравствуйте, здравствуйте. Мне сказали, что вы Чкалов нашего времени. Два Чкалова — это много! Достаточно, что у нас два Толстых. Первое — всегда великое явление, второе выглядит подражанием, жалким фарсом. Будьте вы Губенко. Губенко! Великолепно звучит. Вот тут недалеко, друзья мои, есть харчевня. Маленькая, славная такая, с настоящим русским чаем. Отведаем, а?..
За столом Толстой умолк. Теперь он с огромным интересом слушал летчиков, изредка вставляя то или другое слово, иногда задавал вопросы. Он хотел, чтобы говорил этот молодой незнакомый ему старший лейтенант, который привлек его, который нравился ему.
— Великолепно! — воскликнул Толстой, слушая рассказ о том, как Антон садился на вынужденную. — Ну, а дальше…
— А что дальше: летчику надо летать. Летчику нужны новые машины да свободные голубые дороги. Я с трудом привыкаю к новым аппаратам. А потом ничего. Начинаю крутить. Все чаще и чаще меня охватывает чувство слитности с машиной. Крылья — это мои крылья. Мотор — это кипит моя энергия. Я сросся с самолетом.
— Батенька мой! Анатолий Константинович, а вправду ли вы сказали — летчик ли он? Не писатель ли? — воскликнул Толстой. Антон счастливо смеялся.
Первого мая 1935 года Валерий Чкалов пилотировал «И-16» над Красной площадью. После парада руководители партии и правительства приехали на аэродром. Они беседовали с Чкаловым. Он отвечал на все вопросы спокойно, толково, хотя очень волновался. Им были довольны. Он умел очаровывать своим острым умом, оригинальными суждениями. Пятого мая «Правда» опубликовала Указ о награждении Чкалова орденом Ленина.
В конце мая Чкалов и Серов приехали к Губенко.
Хозяева не ждали гостей — Антон читал, Аня гуляла с четырехлетней Кирой. Чкалов хозяйски обошел квартиру, внимательно осмотрел книги, долго стоял перед портретом Петра Нестерова. Потом повернулся, посмотрел на Губенко. В его быстром взгляде Антон почувствовал одобрение.
— Я понимаю вас, — сказал Чкалов. — И рекомендую вам основательно заняться. Самолеты Николая Николаевича Поликарпова особенные, и сам он человек особенный — великий… и легкоранимый. На днях вы с ним познакомитесь.
Губенко еще не видел конструктора и не знал о той борьбе, которая шла вокруг его новой машины. Чкалов в совершенстве знал истребитель, боролся за него. Когда он услышал, что профессор Журавченко забраковал машину, он явился в комиссию и отстоял самолет. Журавченко сдался. Самолет вступил в последнюю стадию испытаний. Своеобразный по форме крыльев, фюзеляжа и хвостового оперения, стремительный «ястребок» побил своей скоростью и маневренностью всех соперников в небе. В последнем варианте с мотором М-62 он развивал скорость до 480 километров в час. На высоту 5000 метров самолет поднимался за 6 минут и достигал потолка в 9200 метров. Это был первый в мире истребитель, имевший на вооружении, кроме пулеметов и пушек, еще две 100–килограммовые бомбы. Спину летчика защищала броневая плита.