Голубыми дорогами мира
Шрифт:
– Оставить ее.
– Этого никогда не будет. Нам нашу любовь сам Бог дал. Хотите, я приму Ислам? Буду мусульманином. Правда, мусульманином я буду плохим, из меня и христианин никудышний. У меня к Богу своя дорога.
На другом конце провода молчали. Потом послышалось всхлипывание, мама Гимочки плакала. Ей тоже было нелегко.
– Я подумаю.
– Я хочу вам сказать одну новость. Вы первая, кто
– Говорите, я вся внимание.
– Галимочка беременна. Если родится девочка, я даю слово, что назову ее вашим именем.
– Моя девочка беременна? О, Аллах. Это же какое счастье! А я… я…
В трубке послышались рыдания.
– А вы от этого счастья отказываетесь. А каково Галимочке думать о том, что ее мама не хочет ее знать? Вы подумайте обо всем.
В трубке слышался плач мамы Гимочки, потом она с всхлипываниями сказала:
– Вы мне сломали голову, я не могу ничего придумать. Сегодня пойду к имаму, поговорю с ним. Может быть он что-то мне подскажет.
– А от имама сразу к нам. Будете самым дорогим гостем.
На этом их разговор закончился. Иван Петрович все пересказал Гимочке. У той тоже слезы навернулись.
– Ванечка, а ты дипломат. Я чувствую, что мы помиримся с мамой. А если она скажет, чтобы ты принял Ислам, и вправду примешь?
– Приму, почему нет? Для Бога это приемлемо, я так думаю.
– Хорошо, подождем, что ей скажет имам.
Они собрались и оба пошли в институт. Муж работать, а жена учиться. Вечером, когда супруги уже были дома, раздался телефонный звонок. Звонил папа Гимочки. Он сказал, что через полчаса он и мама Гимочки приедут к ним. Гимочка даже подпрыгнула от радости и удивления и захлопала в ладоши. Приехали втроем, Марс тоже приехал с ними. Флюра Агимовна прямо у порога разрыдалась.
– Доченька, милая, прости мою глупость. Даже на свадьбе не погуляла на твоей. Прости если можешь. Затмило меня совсем. Хорошо, что Ваня твой позвонил и что я побывала у имама.
– Что тебе имам сказал, мама?
– Он меня отругал. И многому просветил в религии. Очень умный человек. Про твоего мужа слышал, они с Накиповым дружат и тот отзывался о Ване лучшими словами. Имам сказал, что у таких людей, как Накипов, не может быть плохих знакомых. А еще рассказал мне удивительную вещь. Оказывается, в некоторых, особенно старых изданиях Корана,
– Меньше ходила бы по дурацким кружкам, которые пооткрывали иностранцы, а больше бы слушала своих мул и имамов, – вставил Марс.
Флюра Агимовна обняла дочь, та ее гладила по спине и успокаивала. А у самой тоже слезы стояли в глазах.
Мама, как я рада, что ты пришла. Это для меня святой день. Какая же ты умная и хорошая.
– Благодари своего мужа, Галима, это он сегодня позвонил, и я решила идти советоваться к имаму. Ваня, прости меня, простите дети, если можете.
– Все, забыли об этом! – сказал Иван Петрович, – А тебе, Галимочка, нужно успокоиться, тебе нельзя волноваться.
– Я знаю, Ванечка. Я не буду.
Марс отозвал Ивана Петровича в сторону.
– Что с Галимой? Что-то мама отцу всю дорогу нашептывала. Уж не беременна ли она?
– Ты угадал. Мы сами об этом узнали только вчера, утром я об этом маме сказал.
– Вот благодать! Парня давайте!
– Галимочка девочку хочет.
– А ты?
– А мне все равно, кто родится. Но раз Галимочка хочет девочку, то пусть будет девочка.
– Второго только парня. А то я с вами рассорюсь, – захохотал Марс.
Иван Петрович был от души рад, что удалось помирить Гимочку и ее маму. Этим он снял с души большую тяжесть, так как чувствовал в этом раздоре себя виноватым. Теща стала постоянным гостем в доме. Часто оставалась ночевать, позвонив мужу, что не приедет домой. Постепенно зять и теща сходились ближе и ближе, Флюра Агимовна поняла, что зять хороший человек. Этому не могла не радоваться Гимочка. Шли дни, прошел месяц, второй, третий. У Гимочки начал заметно округляться животик, иногда ее тянуло на кисленькое. Мама Гимочки старалась вовсю, приносила ей соленья. Багид с Марсом тоже часто заглядывали в гости. Все ладилось. Гимочка, несмотря на беременность, учебу не бросала.
Конец ознакомительного фрагмента.