Гомер
Шрифт:
культурными традициями и даже с новыми богами, которых пришлось ассимилировать со
своей старой религией и к которым пришлось приспособляться и самим грекам.
Гомеровские поэмы обнаруживают перед нами самый процесс этой взаимной
ассимиляции европейских греков с малоазиатской вековой традицией. Эта традиция
дала грекам Аполлона и Артемиду с их матерью [307]
некотором смысле и Ареса. Поэтому греческий олимпийский универсализм дан у Гомера
только еще в своем становлении и, рассматриваемый как художественная
действительность, содержит в себе черты существенного разнобоя. Не только широкая
публика, но и множество авторов, писавших о Гомере, не учитывают этого изображенного
у Гомера становления олимпийского универсализма. А без него судить о гомеровских
богах с эстетической точки зрения совершенно невозможно.
Хотя Зевс и выше всех богов, но власть его здесь не абсолютна. Ему постоянно
возражает Гера, его не хочет слушаться Посейдон. Боги-азиаты Аполлон, Артемида, Арес,
Афродита явно ведут свою азиатскую линию, а в решительную минуту, когда Зевс
разрешает всем богам вступить в войну, они все становятся на сторону троян (Ил., XXI).
Для этого нет ровно никаких религиозно-исторических оснований, но это объясняется
только незаконченным становлением военно-политического могущества греков в Малой
Азии.
Сам Зевс заметно двоится, так как Гомер опять-таки дает нам незаконченное
отождествление Зевса Олимпийского с местным азиатским Зевсом на Иде. Этот последний
Зевс имеет на Иде священный участок и алтарь (VIII, 48), где Гектор приносит ему
многочисленные жертвы (XXII, 171); а в самой Трое имеется у этого Зевса Идейского
жрец, сына которого убивает Мерион (XVI, 604). Гекуба посылает к этому Зевсу
Идейскому Приама с молитвами по поводу предстоящей поездки к Ахиллу (XXIV, 291); и
Приам (308) взывает к нему, подчеркивая его владычество с Иды. Любопытно отметить,
что в период боев, неудачных для греков, созерцающий и направляющий эти бои Зевс
сидит на Иде, и это на протяжении всех двух боевых дней (VIII и XI-XVII песни), причем
так об этом не раз и говорится (VIII, 397, 410; XIV, 292 сл.; XV, 146, 255; XVIII, 594). Если
же спросим, почему Зевс, всегда живущий на Олимпе, оказался вдруг на Иде, то на это
найдем наивное объяснение: Зевс хотел ближе видеть поле сражения (VIII, 41-52; XI, 181
сл.), что вовсе не необходимо для V, XXI, XXII песни, где Зевс не заинтересован в исходе
сражения.
Все эти обстоятельства подтверждают теорию Льювена (1906 г.), поддержанную
Виламовицем, что Идейский Зевс, – это исконный азиатский, т. е. местный Троянский бог,
с которым пришлые греки отождествили своего Олимпийского Зевса после достаточного
освоения здешней культуры. И при том у этого троянского Зевса все же остается самая
интимная и самая теплая симпатия к его любимым троянцам (IV, 43-49, XV, 595 сл., XXII,
168 сл.). В конце концов становится даже не очень понятным, почему греки при
заключении договора с троянцами обращаются именно к Идейскому Зевсу, к которому тут
же [308] обращаются и троянцы (III, 276, 320), и почему в VII песни, 202 греки, учитывая
любовь Зевса к Гектору, просят его о даровании равной доли и их Аяксу.
Черты становящегося универсализма необходимо отметить и в олимпийских богах,
взятых в целом. Здесь тоже весьма заметна у Гомера тенденция создать единую семью
богов, включивши в нее и указанных богов-азиатов. Это становление заметно на таких
странных фактах, как фиксация культа и статуи Афины, этой исконной греческой богини,
не больше, не меньше, как в самой Трое, где у нее оказывается целый штат прислужниц
(Ил., VI, 87 сл.). Афродиту и Ареса ранит смертный герой Диомед (Ил., V), а Аполлона
изобличает в коварстве и обмане смертный Ахилл (XXII). И все-таки тенденция к
универсализму у Гомера огромная, все боги у него в конце концов группируются на
Олимпе и вокруг Олимпа. На Олимпе Гефест построил каждому богу особый чертог (I,
607), здесь Гера снаряжается для своего путешествия на Иду (XIV, 154, 166 сл.). Здесь
боги вкушают пищу и собираются на совет (I, 522 сл., IV, 1 сл., 74, VIII, 2 сл.). Отсюда
Гера и Афина направляются в бой (V, 720 сл., 750), здесь ищут пристанища раненые
Диомедом Афродита (V,360) и Арес (V, 868 сл.). Сам Зевс сидит в это время на вершине
Олимпа и созерцает земные дела (V, 754). Также сидит он и смотрит в I, 498 сл., в XX, 22
сл. и в XXI песни, 339 сл. Сюда же приходит к нему обиженная Герой Артемида (XXI, 508
сл.). [309] Сюда же возвращаются с боя и прочие олимпийцы (XXI, 518). Отсюда боги
созерцают и последние бои около Трои (XXII, 166, 187). 14 раз Зевс называется просто
олимпийцем и 2 раза (I, 398, XX, 47) так именуются все прочие боги.
Таким образом, центральное значение Олимпа у Гомера как будто не может