Гомо акватикус (первое изд.)
Шрифт:
Внутреннее давление в «Силэб-I», как и в подводных домах Линка и Кусто, равнялось давлению, существующему на окружающей глубине. Это спасало комнаты дома от затопления и максимально упрощало сообщение с подводным миром. За температурой и необходимой влажностью в помещении следила установка искусственного климата. Прежде чем выйти в воду, океанавты спускались в прихожую — отсек с овальными люками.
Поселенцы «Силэб» жили в маленьком, но уютном кубрике с двухэтажными матросскими койками. Кроме того, имелась небольшая, неплохо оборудованная лаборатория, где океанавты
Вода подавалась с корабля по шлангам. По кабелям поступала электроэнергия. По другим кабелям осуществлялась телефонная и телевизионная связь.
Гелий сильно деформировал голоса. При переговорах с надводными наблюдателями океанавты ненадолго уединялись в специальной пристройке, где поддерживалось обычное давление. Голосовые связки снова обретали свою силу. Но чаще жители подводной лаборатории писали записки и подносили их к телепередатчику. На экране корабельного телевизора отчетливо виднелась каждая буква, написанная под водой.
В носовой части станции разместилось сто десять стальных баллонов с гелием, кислородом и азотом. Этих запасов должно было хватить на три недели. Там же, на носу обсерватории, находилась дополнительная балластная цистерна. Кормовой отсек отвели под электрохозяйство.
Общая площадь помещений «Силэб-I» — сорок квадратных метров. Не так уж мало для четверых. Так что жители глубин не могли пожаловаться на отсутствие удобств. Помимо телефона и телевизора, имелась небольшая библиотечка.
Джордж Бонд лично подобрал океанавтов, которым можно было доверить подводный дом. Сам капитан во время эксперимента находился на тендере «Нахант».
В экипаж морской обсерватории вошли такие же убежденные фанатики «гидрокосмоса», каким являлся их руководитель. Это были мужественные и смелые люди, опытные аквалангисты, прошедшие серьезные тренировки в барокамере. Помимо дел, привычных их профессиям, каждый из океанавтов должен был справляться и с рядом других обязанностей. В сущности, эта четверка выполняла работу большого научного коллектива.
Давайте же познакомимся с ними поближе. Роберт Томсон — морской врач, человек железного здоровья. Он отец шестерых детей. Его конек, или, как сейчас принято говорить, хобби, — биология и геология. Томсон проводил и некоторые физические наблюдения в океане.
Второй участник экспедиции Лестер Андерсен — по специальности подводный взрывник. Он тоже глава большой семьи. У него пятеро детей, и все девочки.
Третий член экипажа — Роберт Барт, старый соратник Джорджа Бонда по «Генезису».
И наконец, четвертый — Сандерс Маннинг. Самый молодой из участников экспедиции, он удивлял товарищей своей железной выносливостью и невозмутимостью.
Позднее к этому клану присоединился… космонавт — капитан третьего ранга американских ВМС Малькольм Скотт Карпентер, известный
По утрам подводные жители делали легкую разминку и, позавтракав, отправлялись на работу.
Они могли находиться в море хоть весь день напролет.
Дел у океанавтов было немало. Они исследовали дно, собирали пробы грунта. Вели фото- и киносъемку. Монтировали необходимое оборудование. Проводили различные химические эксперименты, измеряли температуру и соленость окружающей воды.
Вблизи того места, где покоилась обсерватория, возвышался искусственный стальной остров «Аргус». Океанавты приплывали сюда, чтобы осмотреть ноги этой стальной громады, проверяли сварные швы.
Они также были обязаны следить за своим собственным состоянием и точно регистрировать все возможные отклонения от нормы. Кроме того, океанавты наблюдали за поведением своих соседей — морских животных, некоторых из которых они ловили себе на обед.
Стол жителей «Силэб» украшали самые изысканные деликатесы: омары, устрицы, осьминоги.
Снаружи подводного дома свешивались уши гидрофонов. «Интервью» с обитателями глубин записывались на магнитофон. Позднее эти беседы были приобщены к коллекциям акустических атласов, хранящихся в морских лабораториях.
«Море — настоящий мир безмолвия. Я говорю это вполне убежденно, опираясь на многочисленные наблюдения, хотя знаю, что за последнее время немало написано о подводных звуках…
Звуки под водой такая редкость, что воспринимаются особенно остро. Страх, боль, радость — все эти чувства обитатели моря выражают безмолвно. Извечный круг жизни и смерти совершается бесшумно; и только млекопитающие — киты и дельфины — нарушают тишину. Случайный взрыв или рокот судовых моторов — проявления деятельности человека — не могут потревожить покоя глубин», — писал Кусто лет десять назад.
Знаменитый исследователь был не совсем прав.
О рыбьих «разговорах» знал еще, например, древнеримский ученый Плиний. Недвусмысленно и категорично высказался на сей счет его соотечественник писатель Клавдий Элиан:
«Те, кто обрекает всех рыб на молчание и глухоту, весьма мало знают природу рыб».
Так или иначе, но до последних лет глубины моря действительно считались «миром безмолвия». Открытие разноголосицы звуков оказалось настолько неожиданным, что поначалу вызывало настоящую панику.