Гомо акватикус (первое изд.)

Чернов Александр Борисович

По патенту серебрянки

Спустя два года после экспедиции в Средиземное море Эдвин Линк вместе со своими помощниками выиграл еще одно сражение с глубинами.

Увлечение подводной археологией отступило на задний план. Интересы и замыслы расширились. Линк, подобно Кусто и своему соотечественнику Джорджу Бонду, всецело попадает под власть одной идеи — реальности длительного подводного бытия человека.

Средиземноморский эксперимент с Робером Стенюи на борту подводного домика-гидростата и последующий

опыт французских океанавтов, обитателей «Диогена», убедили Линка в верности избранного им пути.

Пока посланцы Кусто живут и трудятся на мелководье коралловых рифов в Красном море, Линк заканчивает приготовления к десанту в глубины Атлантики.

Летом 1964 года два ассистента Линка, Робер Стенюи и Джон Линдберг, опускаются в барокамере на «глубину» ста двадцати метров. «Сухое погружение» продолжалось сутки. Оба дышали почти такой же газовой смесью, как во время средиземноморского эксперимента: девяносто шесть процентов гелия и четыре процента кислорода. Смесь хорошо защищала от глубинного наркоза, однако переговариваться между собой оказалось вовсе безнадежным занятием.

Эксперименты с газовыми смесями для дыхания вообще очень занимали Линка. Изобретатель — в это время Эдвину Линку уже исполнилось 58 лет — сам испробовал на себе одну из новых смесей.

Береговые испытания со Стенюи и Линдбергом прошли без происшествий. Теоретические расчеты, а также опыты с животными подтвердили: человек может существовать и на больших глубинах!

Новая подводная квартира менее всего похожа на «Диоген», «Морскую звезду» или «Ракету» капитана Кусто. Пожалуй, более всего по своей конструкции напоминала она подводный домик искусного паука серебрянки: она была сделана из пленки — тонкого прорезиненного нейлона. В таком пневматическом шатре с эластичными стенками, опущенном на глубину 132 (ста тридцати двух!!) метров — в пять раз ниже «Ракеты», и предстояло жить океанавтам…

К этому времени в распоряжении Линка появился корабль, более подходящий для солидных исследований в океане, чем «Белая цапля». Он строился по личному заказу Линка и обошелся ему в полмиллиона долларов. «Си Дайвер» — «Морской ныряльщик» — так называлось океанографическое судно, которое спешило сейчас к островку Бэрри из ожерелья Багамских островов, в нескольких десятках миль к юго-востоку от побережья Флориды.

В конце июня, находясь на борту корабля, Линк отдает команду провести генеральную репетицию. Подводный дом опускают на глубину двадцати одного метра. Вслед за тем по трапу спускаются Робер Стенюи и Джон Линдберг, они входят в нейлоновый шатер и проводят в нем около часа. Оборудование и аппаратура действовали безукоризненно. В отличном настроении были и сами океанавты. Можно идти дальше!

Тревожный первый день

30 июня в 9 часов 30 минут утра океанавты занимают места в лифте. Проходит еще четверть часа.

— Пора начинать!

Медленно-медленно раскручивается барабан лебедки. Лифт касается воды и уходит на глубину. На поверхности моря остаются лишь пузырьки воздуха да тонкие, скользящие книзу змейки электрокабелей, воздушных шлангов и тросов. Глубоководный лифт, в котором отправились океанавты, — тот самый гидростат, в котором жил Стенюи во

времена средиземноморской экспедиции.

Три часа пятнадцать минут продолжался спуск в океан. Наконец ровно в тринадцать часов океанавты достигают дна. Глубина — сто тридцать два метра! Давление в лифте поднимается до 14 атмосфер — в четырнадцать раз больше, чем на поверхности моря. Коктейль — 96,2 процента гелия и только 3,8 процента кислорода. Робер Стенюи и Джон Линдберг открывают нижний люк, покидают лифт и плывут по направлению к подводному шатру.

Наверху палило жгучее тропическое солнце. От ярких бликов на воде слепило глаза. Но здесь, в глубинах, царила ночь. Все же сквозь толщу воды пробивалось немного света. Океанавты различали свой дом, даже не включив фонарей.

Джон и Робер входят в свою новую квартиру. Тесновато!.. Всего два метра в длину, примерно столько же в высоту и в ширину. Небогато и внутреннее убранство шатра: общая кровать для отдыха, крошечный столик, безопасный электрокалорифер, электрический светильник — вот почти и все удобства. Зато много различных приборов: регенератор для очистки воздуха, датчики углекислого газа, температуры, влажности, телефон, телевизионный монитор и прочее столь же необходимое оборудование. В холодильнике небольшой запас продуктов питания и пресной воды.

Вскоре океанавтам пришлось пережить немало тревожных и неприятных минут. Неожиданно оба ощутили резкое давление на уши, как при выстреле из тяжелого орудия. В 14 часов 10 минут случилась новая беда: выходит из строя регенератор. Воздух заполняется углекислым газом. Концентрация его достигает почти трех процентов. Океанавты чувствуют сильное головокружение. Дышать становится все труднее. Оба начинают слабеть. Стенюи уже подумывает, не прекратить ли эксперимент и подняться, пока не поздно, наверх. Океанавты сообщают о случившемся Эдвину Линку.

— Потерпите, — просит Линк, — мы пришлем вам новый регенератор.

Спустя четыре часа после аварии, в 18 часов 25 минут, на тросе спускается новый аппарат для очистки воздуха. Он ложится прямо на крышу лифта. Робер Стенюи выходит через люк наружу и плывет за регенератором. Возвращается и быстро подключает его. Опасность миновала. Оба облегченно переводят дыхание. С каждой минутой воздух в шатре становится все чище, головная боль притупляется. Робер и Джон, повеселев, приступают к наблюдениям.

Тем временем подводные сумерки все более сгущаются. Наступает первая ночь на глубине ста тридцати метров. Порядком уставшие за день, Робер и Джон прощаются с наблюдателями на корабле и быстро засыпают.

На следующий день океанавты, позавтракав, отправляются в море. В десять часов утра они приступают к испытанию новых аквалангов и подводного автомата для дыхания с замкнутым циклом. Джон первым сделал круг вокруг дома. Аппарат функционировал отлично.

Применение гелия с открытой циркуляцией, когда после выдоха отработанная дыхательная смесь сразу же выбрасывается в окружающее пространство, слишком расточительно. Гелий все еще очень дорог — ведь каждый баллон его стоит почти тридцать долларов. Поэтому и был сконструирован специальный автомат с замкнутым циклом дыхания, когда отработанная смесь не выбрасывается, а очищается, обогащается кислородом и вновь поступает в легкие аквалангиста.