Гомогенез
Шрифт:
В социально практическом применении, к примеру, это значит буквально следующее: сентенция «Человек - это звучит гордо» не имеет смысла. По причине того, что слово «человек» здесь выступает именно как наименование класса особей, имеющих определенные признаки.
Далее: слово «разумный» в наименовании «человек разумный» не имеет смысла в качестве факта наличия разума у какой-то конкретной особи данного вида. Это слово ничего не говорит о том, что какой-то конкретный человек обладает разумом, т.к. сочетание «человек разумный» не констатирует факта, оно только называет умозрительную концепцию.
Более того, притязания на целостность восприятия проблемы «что есть человек?» с философской точки зрения никак не обоснованы [93] .
«С какой точки зрения вы рассматриваете человека?
– с экономической? с социальной? с психологической? с религиозной?
– вот, без сомнения, обычная реакция на вопрос о человеке. И если вы осмелитесь сказать "ни с одной из них", - вы будете подвергнуты остракизму. Отрицание любой "точки зрения" равносильно в глазах собеседника отказу от мышления вообще. ... Поэтому прежде всего приходится заниматься разъяснением "позиции", которую вы собираетесь
93
Они никак не могут быть обоснованы, именно исходя из метафизичности понятия «человек», единственно корректной в философии (см. в тексте). Таким образом, при попытке решить проблему «что есть человек?» в метафизическом плане получим «абсолютно круглого человека в вакууме», а переходя с поля «философских образов» на поле фактов, получим столько определений человека, сколько существует, существовало и будет существовать конкретных особей «человеческого рода».
Общий недостаток большинства философов - это отсутствие четкого логического мышления и неспособность применить свои рассуждения к своим же выкладкам, слишком их увлекает полет мысли (причем, для некоторых - не полет, а судорожное переползание с места на место).
Можно согласиться с мыслью И. Канта, что любое достижение науки помогает человеку лучше познать себя, но это опять же сводится к существованию множества различных подходов к познанию человека, никак не стремящихся к объединению в единое целое. Как верно заметил Л. Фарре («Философская антропология»): «В философской антропологии исследование идет по кругу, и чем ближе исследователь подходит к объекту исследования, тем труднее ему кажется достижение центральной точки».
Для иллюстрации вышеприведенных мыслей возьмем европейскую [94] философскую мысль XIX-го века, в котором основали многие современные направления современной философии. Этот период удобен еще тем, что различные философские школы развивались параллельно, предоставляя наглядную картину временного среза философской мысли. В XX-м веке мы найдем практически лишь последователей великих мыслителей прошлого, развивающих их идеи, а также некоторые оригинальные направления мысли, не получившие широкого распространения; нас же интересуют именно те школы, которые получили достаточное распространение, - те, которые в достаточной степени соответствуют менталитету общества в целом. Кроме того, именно в XIX-м веке философия впервые начала рассматривать антропологию как отдельную часть философского знания; в этом же веке Ницше впервые в философии определил человека не как нечто сформировавшееся окончательно, а как существо, находящееся в процессе развития. В связи с этим Ницше иногда упрекают в том, что проблема взаимоотношений человека с человеком им практически не рассматривалась, а его работы практически привели к прерыванию традиций романтиков [95] и т.п. Мы же придерживаемся позиции, что упомянутая область относится скорее к прерогативе психологии, а не философии, поэтому такое обвинение беспочвенно (более того, оно выдает стремление некоторых философов оттяпать себе кусочек науки [96] , чтобы казаться солиднее и обоснованнее).
94
Восточная философия практически не занимается вопросами человека как такового, делая упор на познание бытия в целом. Действительно, если весь мир - иллюзия, то к чему говорить о двуногих прямоходящих частностях этой иллюзии отдельно?
95
Мы не будем рассматривать в книге философов-романтиков (Г. Вакенродер, Ф. Шлегель, С. Кольридж, И.В. Гете и др.). Романтики - они и в философии романтики... Даже Гегель, сам придерживаясь весьма надуманной позиции, высказался по их поводу следующим образом: «Несчастное сознание живет в страхе, боясь запятнать великолепие своего "внутреннего" поступками и наличным бытием. Чтобы сохранить чистоту своего сердца, оно избегает соприкосновения с действительностью, стремясь в своем своенравном бессилии отречься от самости, доведенной до крайней абстракции и сообщить себе "субстанциальность"»– цит. по Р.М. Габитова, «Человек в философии романтизма».
96
Сложно сказать однозначно, можно ли назвать философию наукой или нет. Все зависит от определения. Что есть наука - численное моделирование стабильно повторяющихся процессов, минимально зависящее от наблюдателя (В. Луговской) или максимально скептическое отношение к действительности (Ю. Тихонравов)? Это - вопрос философский: научная методология является разделом философии (при этом согласно второму определению философия может быть наукой, а согласно первому - нет).
В качестве вступления скажем несколько слов и о более ранних философах. Античные мыслители первыми сформировали представление о «человеке разумном», утверждая, что человеческое самосознание стоит превыше всей остальной природы. Эту концепцию четко и однозначно выдвинул Анаксагор, далее - Платон и Аристотель. Однако в связи со специфичностью мышления того времени «человек разумный» представлял собой скорее «человека социального», который употребляет свой разум на благо государства (общины) в первую очередь. Подобное отношение продержалось, постепенно ослабевая, достаточно долго. Иллюстрация: во время эпохи Просвещения (XVIII век) также выдвигался идеал «человека разумного», осуществляющего свою внутреннюю свободу и т.п. Однако, если внимательно ознакомиться с трудами того времени, то становится очевидным, что просветители весьма скептически относились к способности народа саморазвиваться. Поэтому они делали ставку не на самосознание индивидуума, а на воспитательную роль государства, которое должно преобразовывать низы соответствующим образом.
Перейдя через
Итак, XIX век представляет собой в плане антропологии наиболее наглядный пример философии без крайностей мышления, и именно поэтому мы взяли в качестве иллюстрации именно его.
Ведя разговор о философии XIX-го века, нельзя обойтись без упоминания Иммануила Канта. Мы не разделяем безудержного восторга многих философских и околофилософских кругов по поводу его трудов, в основном из-за введенного им категорического морального императива, что показывает его «не-сапиенсность» [97] , а также в связи с использованием им языка, который вряд ли кто назовет удобочитаемым. К сожалению, именно с подачи Канта у некоторых философов появилась мода писать тяжело и запутанно, маскируя словесной вязью отсутствие логики и оригинальности мыслей [98] (хотя лично к Канту такой претензии нет). Вспомним, что писал Шопенгауэр о Гегеле:
97
Категорический императив особо интересно смотрится, если его поставить рядом с другой фразой Канта: «Конечно, было бы слишком требовать от людей мудрости как идеи законосообразно полного практического применения разума». Таким образом, Кант практически дошел до предпосылки «мораль предназначена для неумеющих мыслить», но не только не сделал следующего логического шага, но напротив - в панике убежал от поиска ответа (или же, что вероятно, не смог принять его), постулировав мораль как нечто изначально сущее.
98
Объективно говоря, его вина состоит не в изобретении своеобразного эпистолярного стиля - еще в XVIII веке Вовенарг критиковал эту манеру в «Размышлениях и максимах», а в XVI веке это делал Монтень в «Опытах». Кант просто наполнил ветром уже было обвисшее знамя средневековой схоластики, а его популярность логически привела к появлению последователей, точнее - подражателей стилю.
«Наглость и бесстыдство этого шарлатана, или, вернее - бесчестье его заключается в том, что он соединяет слова невозможным образом, т.е. они не только противоречат друг другу, но и лишены всякого смысла [99] . ...Чтобы мистифицировать людей, для этого надо только говорить им то, чего они не понимают».
По этому поводу можно было бы посоветовать тем, кто боится захлебнуться в пене философских слов и обрывков мыслей, элементарный метод, известный уже достаточно давно. Для его применения нужна самая малость - быть не Homo, а именно Sapiens`ом. Это прагматический [100] метод мышления, являющийся одновременно частью научного метода мышления. Вот что пишет на эту тему У. Джеймс:
99
«Сущность есть лишь чистое торжество и видимость в самой себе, равно как и отрицание, относимое к самому себе, или самоотрицание; она, следовательно, существенно содержит в себе определение различия»– Гегель, «Энциклопедия», §116. Кто-либо видит смысл? Ищите и обрящете J.
100
Впервые он был введен в философию Чарльзом Пирсом в 1878 г. В статье под заглавием «Как сделать наши идеи ясными» Пирс указывал сперва, что наши убеждения (beliefs) суть фактически правила для действия; затем он говорил, что для того, чтобы выяснить смысл какого-нибудь утверждения, мы должны лишь определить тот способ действия (conduct), которое оно способно вызвать: в этом способе действия и заключается для нас все значение данного утверждения.
«Прагматический метод - это прежде всего метод улаживания философских споров, которые без него могли бы тянуться без конца. Представляет ли собой мир единое или многое?
– царит ли в нем свобода или необходимость?
– лежит ли в основе его материальный принцип или духовный? Все это одинаково правомерные точки зрения на мир, - и споры о них бесконечны. Прагматический метод в подобных случаях пытается истолковать каждое мнение, указывая на его практические следствия. Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен».
Тем не менее, Кант заслуживает уважения как глубокий мыслитель, так что обратимся к его работам, несмотря на их недостатки. В своем труде «Антропология с прагматической точки зрения» он демонстрирует все описанные нами выше особенности чел-овеческого мышления в философии: возвышение человека a priori; нечеткое определение личности, позволяющее лавировать в широких пределах; непризнание за животными никакого права на мышление:
«1. То обстоятельство, что человек может обладать представлением о своем Я, бесконечно возвышает его над всеми другими существами, живущими на земле. Благодаря этому он личность ... Это справедливо даже тогда, когда человек еще не может произнести слово Я: ведь он все же имеет его в мысли [101] ; и во всех языках, когда говорят от первого лица, всегда должно мыслить это Я...»
101
Забавно, что абзацем ниже Кант отмечает, что ребенок вначале говорит о себе в третьем лице, и лишь потом приходит к осознанию себя как индивидуума. Следовательно, ребенок до определенного возраста согласно написанному не является человеком. Интересно, Кант действительно так считал? Такие же представления бытовали и у некоторых европейцев по отношению к «дикарям», в частности американским индейцам, на основании того, что при корявом переводе получалось, что они говорят о себе в третьем лице.