Гончаров и погоня за бриллиантом

Петров Михаил

При виде доблестного офицера милиции мои ханурики упрятали свой эликсир и заскучали.

Едва только Юркина спина скрылась в арке, я, демонстративно плюнув в его сторону, направился к алкашам.

–  Чего они тут разлетались? - спросил доверительным тоном, как старых друзей. - Гнездо, что ли?

–  Да-а-а, ювелирный бомбанули, - нехотя ответил толстый и обрюзгший, с животом навыпуск. - Наливай, Славик.

Рачительным провизором Славик отмерил дозу в сметанную баночку и нерешительно протянул

мне.

–  Будешь, что ли? - поинтересовался с надеждой на отказ.

–  За чужой-то счет кто не будет? - недовольно прошлепал брюхан. - Ты сам-то кто? Вроде видел тебя.

–  Естественно, видел, живу тут неподалеку.

–  А-а, ну мочи. Мусора тут с понедельника суетятся. Сначала в "Сапфире" нюхались, а сегодня в подвал сунулись.

–  Что им надо в подвале? - с трудом глотая предложенную дрянь, скривился я.

–  Дык вроде через подвал золотишко хапнули, - пояснил Славик, допивая остатки и с сожалением разглядывая пустыш.

–  Как это через подвал?

–  Как-как, каком кверху. Бабки есть?

–  Есть, а как это - через подвал?

–  Колюню надо спросить, он там прописан.

–  Какого Колюню? - не замедлил задать я вопрос.

–  Чего это ты так интересуешься? - насторожился брюхан.

–  Да странно это как-то, через подвал. И Колюня какой-то прописан, оправдался я, доставая червонец и протягивая его Славику.

–  Славик, мухой! Присаживайся. - Брюхо подвинулось, предлагая мне место. - Тебя как зовут?

–  Костя.

–  Кот, значит. А меня Женя. А Колюня - бомж, живет там. Только что-то не видно его сегодня. Обычно по утрам вылазит, кости греет, бутылки собирает. Мы его маленько подкармливаем, когда есть на что.

–  Кто он такой, Женя?

–  Да кто его знает! Говорит, раньше капитаном дальнего плавания был. Даже фотку показывал. Молодой, в форме, вроде похож. Шут его знает, но книжки, газеты читает. По-английски шпарит. Только дух от него тяжелый. Говорит, из Мурманска. Жена выгнала, или сам ушел. То ли она его с кем-то застукала, то ли он ее, шут его знает. А вот и реаниматор пришел. Занюхать чего-нибудь взял?

Сурово кивнув, Славик протянул четвертинку хлеба, затем, приподняв фуфайку, достал из-за пояса бутылку водки.

–  Банкуй, Кот, - приказал мне брюхан, взяв на себя обязанность старшего в компашке. - В нашем-то дворе как оказался?

Этого вопроса я ждал, потому с удовольствием ответил:

–  Понимаешь, Жека, ко мне пришло письмо, но ошиблись адресом, вместо вашего двадцать пятого дома принесли в мой, пятьдесят пятый. Квартира обозначена правильно - номер пять, а домом ошиблись. Какому-то Унжакову Георгию Ивановичу. Жду его уже полчаса, все нет.

–  А его и не будет, Жора неделю как на дачу укатил.

–  Когда же вернется?

–  Не знаю. Откуда нам

знать? Он не докладывает. Сел да поехал. Ну, нам пора, идем, Славик.

Я допустил ошибку, назвав номер квартиры. Очевидно, алконавты прознали, через чью кладовку был совершен взлом. Пришлось играть в открытую. А это менее продуктивно.

–  Ну вы, ханурики занюханные, или будем вести содержательную беседу на свежем воздухе, попивая водочку, или сегодня же я выписываю вам пару повесток. Тогда придется отвечать уже в моем кабинете, а там не так приятственно. Всасываете?

–  А ты чего нас на испуг берешь, начальник? Мы что, убили кого-то, изнасиловали или бомбанули этого ару? Не надо! Пуганые мы.

–  Пьете, не работаете.

–  А ты найди нам работу, начальник. На пенсии мы. Я прапорщик, двадцать пять лет Родине отдал. А Славик еще больше - заводу, теперь инвалид. Ну а водочку на улице и ты с нами жрал. Так что извини-подвинься. Состава преступления нет.

–  Да бросьте, мужики! Это я так, на всякий случай, давайте поговорим, пузырь еще возьмем.

–  Не надо. В кабинете пей. Со своими коллегами. Идем, Славик.

–  Да не мент я, мужики, сам по себе работаю.

–  Ну и работай!

Чуть покачиваясь, они с достоинством удалились, оставив мне две пустые бутылки и неразрешенную проблему. Все шло наперекосяк. Плюнув, я пошел домой и лег спать.

* * *

Вечером в мою берлогу начали собираться мужики. Первым явился медэксперт Корж. Покрутив сизым носом и учуяв аппетитные запахи специй, он засуетился, похлопал по "дипломату".

–  Ректификат-с!

–  Оставь, водка есть. К делу. Девчонку резал?

–  Резал, отличные потроха.

–  Самоубийство?

–  Не знаю, не знаю.

–  А кто знает?

–  Господь Бог. Давай по махонькой.

–  Погоди, Захарыч, сейчас Ермаков и Свиридов появятся, Шутов придет.

–  А при чем тут Шутов, это же не его...

–  Очень может быть, что его. Рассказывай.

–  Ну, особенно-то нечего. Тебя ведь не интересуют последствия падения, то есть ушибы, разрывы. Череп - вдребезги, сам видел. Тебя интересует что-нибудь вкусненькое. А вкусненького ничего нет. Что это у тебя? Селедочка? Уважаю. Может, по...

–  Да подожди ты, хроник. Больше ничего?

–  У меня все. Остальное - дело ваше. По маленькой?

Ермаков пришел, когда Захарыч вконец истомился и был готов отправить меня к праотцам.

–  О-о! - блеснув модными окулярами, оценил он стол. - А ты, Захарыч, уже на боевом посту?

–  Тебя, дурака, только и ждем, - проворчал эксперт, скручивая пробку.

–  А где Свиридов?

–  Он сегодня дежурит, да и зачем он? Ест много, а толку от него мало.

–  Тогда вперед. Ленка, тащи горячее.