Гончаров и сатанисты
Шрифт:
– Так ведь не дают форму. Нет ее, уже год на очереди стою.
– Гм, черт знает что. Полный идиотизм. Как дежурство?
– Одно убийство, а в остальном как всегда: угоны, хулиганство, мелкие кражи.
– Убийца задержан?
– Подозреваемый здесь. Наш, некий Гончаров. Он же заявил об угоне "девятки".
– Какой Гончаров? Инициалы.
– Константин Иванович.
– Доигрался, мудак! После оперативки ко мне его, сукиного сына.
Я с интересом слушал оживленный этот разговор, прикидывая, чем мне может помочь полковник. Выходило, что ничем. Но все равно,
В кабинете Ефимова было не просто накурено. Создавалось впечатление, что сюда на несколько минут загоняли дизель-электроход "Обь".
– Могли бы на улице покурить, дышать нечем, - недовольно проворчал я, вместо "здрасьте".
– Все чирикаешь, Гончаров? Уж попал в дерьмо, так прикрыл бы клюв, орелик. Три месяца тебя не видел, уж обрадовался, думал, навсегда. А тут сюрприз, с презентационной ленточкой. А где Гончаров, там всегда куча трупов. Тебя подозревают в убийстве и, кажется, не без основания. Рассказывай.
– Вам что, больше нечем заняться, как выслушивать историю, которой вы заранее не верите?
– Утухни и докладывай, а дальше мне решать. Умный больно: веришь - не веришь, плюнешь - поцелуешь. Нежный больно стал. Кури. Сейчас чай с печеньем принесут. Я слушаю.
Минут двадцать живописно и со всеми подробностями я рассказывал Ефимову о злоключении вчерашнего вечера. А в конце для пущей убедительности снял штаны, показав великолепный, свежий синяк на верхней части бедра.
– Жалко!
– всасываясь в сигарету, наконец он выдал решение.
– Жалко!
– Конечно жалко, - согласился я, - да еще машину угнали.
– Жалко, что увернулся ты. Я бы с удовольствием рыдал на твоих похоронах! Что сам-то думаешь? Что делать?
– Первым делом запросить медэкспертизу. Пусть проверят содержание наркотика в крови. Если это подтвердится, то и ситуация будет понятней. Еще было бы совсем неплохо установить ее личность.
– Установим, если здешняя. Зачем ты ее трогал с места? Ведь убедился, что она мертва, а все одно поволок в кусты.
– Не в кусты, а в машину. Поволок, да. Наверно, чисто рефлекторно.
– Теперь тебе этот рефлекс боком выйдет. Есть Гончаров и есть труп. Что это значит? А это значит, из моих личных наблюдений, что трупы будут еще. Ладно. Иди посиди пока. Я с экспертами поговорю.
– Желательно с Сизым Носом. Он хороший знакомый. Сделает быстро.
– Иди уж, мокрушник чертов.
Подойдя к дежурной части, я вежливо попросился в камеру.
– Иди отсюда, идиот, - так же вежливо ответил вновь сменившийся капитан.
– Но мне действительно нужно там немного побыть, - не сдавался я.
– Мужик, я тебя сейчас в дурдом отправлю, - посулил капитан.
Наконец, после долгих уговоров и объяснений, он понял, что к чему, и, выпучив голубые глазенки, гневно на меня заорал:
– Почему без охраны? Шляемся, как по Невскому проспекту! Денисов, срочно запереть!
Так я вновь обрел кров, правда ненадолго. Уже через полтора часа я мчался
– Хоть литр, - с воодушевлением пообещал я.
– Ведь это докажет мою непричастность, то есть невиновность.
– В какой-то мере, - согласился полковник, - но де-факто - убийца ты. Здесь, что ли?
– останавливая машину, спросил он.
– Да, вон туда меня отнесло и развернуло. Видите, и следы есть.
– Я торжествующе указал на поломанный кустарник у обочины.
– Есть, есть, выходи, автолюбитель с... Посмотрим внимательней.
У невидимой, по ходу моего следования, стены трансформаторной будки мы обнаружили две использованные жвачки со следами зубов и два фильтра от неизвестных сигарет, это все, что могла предложить нам окаменевшая, замерзшая земля. Но и за то спасибо. Кажется, моя версия о том, что женщину попросту вытолкнули или выкинули под колеса мчащейся машины, подтверждается. Причем рассчитали точно мою скорость и момент ее перелета. Учли еще два фактора. Безлюдность шоссе и мое одиночество в салоне.
– Ослы, - ворчал Ефимов, упаковывая находки в полиэтиленовые пакеты. Неужели нельзя было обнаружить вчера?! Всегда думал, что самый тупой мент города - это я, нет, оказывается есть тупее.
– Это вам только кажется, - повеселев, схамил я.
– А что со мной?
– Напишешь подписку о невыезде и топай домой пить свой любимый напиток.
– А что с машиной? Новая ведь.
– Откуда я знаю. Ты не хуже меня осведомлен о том, сколько их возвращается из угона. И еще, Костя, тебя наверняка будут дергать всевозможные инстанции, и это ты знаешь не хуже меня. Так? И машину хочешь вернуть. Так?
– Так, так и еще раз так, и что из этого?
– Подключайся-ка ты к этому делу сам, как?
– Я подумаю, заходите вечерком, поговорим.
– Нельзя мне, Гончаров, к тебе ходить, давление у меня и одышка.
К вечеру ушиб посинел и распух, бедро стало походить на бабье. И все-таки я дохромал до магазина и купил всякие вкусные вещи, почти наверняка зная, что Ефимов припрется и мне будет неловко, когда на столе не окажется коньяка.
Явился он в десять, когда я уже подумывал единолично нарушить девственность накрытого стола. Несмотря на мороз, он взмок и дышал тяжело. Сбросив куртку тут же на пол, он прямо в сапогах прошлепал в комнату. Тяжело плюхнулся в кресло и потребовал воды. Глотнув с полбутылки, он наконец соизволил заговорить:
– Дело прокуратура отзывает. В семидесяти километрах отсюда, в соседней области, неделю назад совершено аналогичное преступление. Правда, там водителю повезло меньше, чем тебе, сбили насмерть. Наливай, раз уж готовился к моему приходу.
– А основной жертвой тоже была женщина?
– утвердительно спросил я, отмеряя полковнику дозу.
– Да, и тоже под действием наркотика, и тоже под завязку нашпигованная спермой, но не это главное. Но давай за твое здоровье, вижу, прихрамываешь. Будем!