Гончаров и шайка мошенников
Шрифт:
– Я мог бы с тобой согласиться, но ведь в самолете еще находились и летчики.
– А что летчики? Что летчики? Они сидят себе в своей кабинке, и плевать им на нас с высокой крыши.
Я призадумался. Произошедшая полгода назад трагедия поворачивалась иным ракурсом, и теперь, с позиции сегодняшнего дня, принимая во внимание события, произошедшие со мной, дело принимало довольно-таки зловещий характер. Рискнув, можно было предположить, что планировалась акция давно, а полгода назад началось претворение этого плана в жизнь.
–
– А кто должен меня прижать, кому я должен что-то отвечать?
– Я не уверен вполне, но возможно, кому-то из твоих знакомых.
– Час от часу не легче. Угораздило же меня прыгать тогда... Водку-то пить будете, я стаканы поставил?
– В другой раз, Санек.
– А вы что, собираетесь прийти еще раз?
– Его длинный нос стал совсем унылым, и я поспешил успокоить парня:
– Только в самом крайнем случае, если с тобой ничего не случится. Шутка. Спасибо тебе, Санек, живи и не кашляй, привет семье, а Менту особенный.
Вырулив из частного сектора на магистраль, Макс озабоченно спросил:
– Ну, что ты скажешь на этот раз?
– А я как раз хотел услышать твое мнение.
– Предпочитаю ограничиться твоим.
– Нехорошо, Макс, я понимаю, что ты офицер ОМОНа, но хоть чуть-чуть думать должен, не все же время кулаками размахивать.
– Если кратко, вообще-то парень мне понравился. Мне кажется, он не врет, а вот наш вчерашний клиент - инструктор - мужик гнилой, я это сразу заметил. Надо его получше пощупать.
– Если он позволит. Давай-ка к летчику-истребителю. Если он ничего и не видел, то свое мнение на этот счет иметь должен. Если он, конечно, дома, если не повез топить в Волге очередную партию спортсменов.
– Не должен, холодно уже, сезон, наверное, кончился.
Сорокалетний пилот Анатолий Зинкевич жил на третьем этаже типового девятиэтажного дома. На наш звонок он отреагировал весьма своеобразно. Он долго и внимательно разглядывал нас в глазок, а потом, не открывая двери, заявил:
– Я тут ни при чем, она пришла сама в час ночи.
– Ну и что?
– ничего не понимая, озадаченно спросил Макс.
– Что же, по-вашему, я должен был ночью выгнать женщину на улицу? Вы сами знаете, сколько шастает сейчас хулиганья.
– О чем вы? Да откройте, наконец, двери.
– Не открою! Говорю же вам, она сама приперлась, нужна она мне сто лет. Слава Богу, без нее хватает, могу поделиться.
– Мужик, ты что, рехнулся?
– А вы кто?
– после минутной паузы спросил Зинкевич.
– Из милиции мы, открывай.
– Так вы не муж Ларисы?
– Нет, - наконец сообразив что к чему, жеребцом загоготал Макс. Открывай, истребитель-перехватчик,
Кроме усов и котовьих бакенбард, второй пилот имел барский халат, остроносые, восточные шлепанцы и персидскую феску с кисточкой. Узнав, что мы не мужья Ларисы, он обрадовался нам как родным. Приложив к губам указательный палец, он заговорщицки кивнул на дверь в комнату и потащил нас на кухню.
– Извините, господа, что заставил вас ждать, но сами понимаете... обстоятельства. Чем могу быть вам полезен?
– Вы помните такого Николая Лунина?
– с места в карьер начал я.
– Помилуйте, а кто же его не помнит? Замечательный был мужик.
– Вот как? Вы что же - хорошо его знали?
– Относительно, в пределах времени, отведенного для тренировок. Несколько раз, после полетов, случалось выпивать. Отличный был парень, знал кучу анекдотов и при этом умел их рассказывать. Мне он очень нравился.
– Тогда зачем же вы его в водохранилище сбросили?
– Да, тут действительно загадка, до сих пор не пойму. Как мог Коля, опытный и проверенный спортсмен, допустить такую лажу.
– А вы сами видели, как он прыгал?
– Нет, я за штурвалом сидел. Славка, тоже теперь покойник, тогда сильно разозлился и передал управление мне.
– Почему он разозлился?
– Потому что на лишний круг пришлось пойти, дополнительно горючку жечь, а сами понимаете время какое.
– Да, конечно, видимо, вы не могли видеть, как выпрыгивал Николай, но где в этот момент находился инструктор? Вы помните?
– Вот тут и загвоздка. В свое время я на этот вопрос отвечал однозначно, но с недавних пор у меня появились некоторые сомнения. Поневоле я начал задумываться, а так ли все было? Я прекрасно отдаю себе отчет, что стоит за вашим вопросом, поэтому отвечать наверняка не берусь. Слишком большая ответственность.
– А нам не нужно наверняка, вы расскажите о ваших ощущениях?
– Господа, как можно, я же не девка, чтобы рассказывать о своих ощущениях.
– Простите, господин Зинкевич, я неправильно выразился. Расскажите о том, что вы видели боковым зрением?
– Тоже неверная формулировка вопроса. Давайте поставим его так: что я видел затылком. Только в этом случае вы сможете понять мое состояние. Простите, совсем заговорился. Вы не откажетесь выпить по чашке кофе?
– Спасибо, но кофе потом.
– Вас понял. Так вот, когда Николай не успел вовремя выйти, Андреев попросил Вячеслава зайти на третий круг; тот, конечно, страшно возмутился, передал мне штурвал и затеял перебранку. Сколько она продолжалась, сказать не берусь, но не очень долго. Точно помню, что на вираже, над Волгой, Славка уже смотрел вниз. Он-то и заметил первым, что Николай выпрыгнул. Я невольно обернулся назад. Инструктор стоял в салоне и разводил руками. Вот и все, что я могу вам сказать.