Гончаров и шайка мошенников
Шрифт:
– Вспомнил! Конечно, я вспомнил фамилию Лунин, не знаю только, тот ли это Лунин. Погоди, я спрошу об этом у одного человека. Как его? Николай Александрович? Один момент, сейчас я все выясню, водка в столе.
Приятно быть посетителем такого кабинета.
– На этот раз он бегал достаточно долго, так что я успел дважды потревожить граненый стакан.
– Ну конечно, я же говорил, - наконец появившись, удовлетворенно сообщил он.
– Я так и думал, конечно, это тот самый Николай Александрович Лунин, бывший житель города Ульяновска. А что тебя заставило потревожить его прах?
– Это надо понимать
– Иваныч, да ты просто гений.
– Значит, мы не увидим его в ближайшее время?
– Именно так.
– Какая жалость, а мне так хотелось перекинуться с ним парой-тройкой слов.
– Это надо было делать раньше, скажем, полгода назад.
– Да, но лучше позже, чем никогда, разве все предусмотришь. Эх-хе, грехи наши тяжкие. А ты бы не мог мне рассказать, каким путем он покинул нашу чудесную землю: добровольно или в административно-принудительном порядке?
– Можно сказать, добровольно и с радостью. Очертя голову сиганул с самолета, почему-то позабыв раскрыть парашют. Погиб он недалеко отсюда, в одном из районов нашей области, вот почему его фамилия у меня на слуху.
– Вот как? Это уже интересно. Даже архиинтересно. Ты не мог бы рассказать подробнее? Это напрямую связано с моими трудностями.
– А вот и нет, потому что сам я об этом знаю только понаслышке. Но расскажу то, что знаю. Может быть, по соточке?
– Тебе не совестно пить на рабочем месте? А еще офицер милиции! Куда смотрит твое начальство!
– немного заплетающимся языком возмутился я. Сначала сделаем дело, а потом... В общем, рассказывай. Во-первых, каким образом он здесь оказался?
– Это очень просто. Николай Лунин занимался парашютным спортом и был членом нашего аэроклуба.
– Какая чепуха, у них там что же - своего клуба нет?
– Этого я не знаю, но факт остается фактом: он стартовал с нашего аэродрома.
– Ладно, рассказывай дальше.
– Весной, где-то в конце апреля или в начале мая, в общем, как только у них начался спортивный сезон, он и прыгнул.
– У него что, парашют не открылся? Или что? Как он прыгал? Насколько я знаю, их в самолете привязывают веревкой для того, чтобы потом, в воздухе, парашют открылся сам, без участия прыгуна.
– Таких подробностей я не знаю.
– Очень плохо, а кто может знать?
– Есть у меня один космонавт-любитель, не знаю, поможет он нам или нет, но позвонить ему я могу.
Разговор с летчиком спортивного самолета ничего нового не дал. Но зато инструктор Николая Лунина Михаил Андреев был его хорошим знакомым, и летчик пообещал завтра утром устроить нам встречу.
Впитав полученную информацию, я призадумался. Кажется, я делаю большую ошибку, рассекречивая себя перед инструктором раньше времени. О нашей встрече он будет предупрежден заранее, и я лишусь крупного козыря - внезапности. Своими сомнениями я поделился с Максом. Вполне со мной согласившись, он перезвонил дружку, отменил встречу и узнал адрес Андреева.
Перепилив мой ошейник, уже в десятом часу мы мчались по направлению села Степашино. По дороге, в общих чертах, опуская подробности, я ввел Макса в курс дела. Информацию он переваривал довольно долго, словно решал тригонометрическое уравнение.
– Да, что и говорить, лихо вас закрутили. Что ты намерен предпринять?
– Жду
– Так-то оно так, а только что это даст? Ну, предположим, что мы их зацепим, а где гарантия, что они будут колоться до задницы? Скорее всего, не будут. Заявят, что просто пошутили, когда увидели похожего на их знакомого мужика. А где находится сам Григорий, они и знать не знают и ведать не ведают. Их слова подтвердит и Валентина. О церкви я вообще не говорю. Это дело заведомо дохлое, и никаким краем ты к ним его не пришьешь. А вот о том, что вы замочили сосуна, - об этом они будут орать громко и протяжно. Я не прав?
– Прав, - с сожалением согласился я.
– Что же будем делать?
– Я так думаю, что надо копать с начала, с истоков этого ручья, благо теперь мы знаем, откуда он вытекает. По-моему, нужно начинать с инструктора. Тем более за это время мой корефан еще не успел ничего ему о нас напеть. Наверняка он знает чуть-чуть больше, чем в свое время трещал следователю. Решай, Иваныч. Я поворачиваю?
– Слушай, Макс, ты умнеешь с каждым днем; поворачивай, пощупаем этого прыгуна.
Уже через пятнадцать минут мы звонили в дверь его квартиры, находившейся совсем недалеко от моего жилища. Открыла нам змееподобная, красивая фурия, из чего я заключил, что передо мной сама госпожа Андреева.
– Вы, наверное, не туда попали, - даже не поинтересовавшись целью нашего прихода, почему-то решила она и только потом спросила, кто нам нужен.
– Ишь ты какая, - ухмыльнулся Ухов.
– Не туды попали. Скажешь тоже. Знаем куды попали! Куды шли, туды и попали. Михась-то дома? Али обратно с еропланами летаить? Ох и долетается, душу его так. Чё стоишь-то, ровно орясиной тебе под зад поднаддали? Принимай гостей, растак твою душу.
– Его дома нет.
– От перепуганной фурии не осталось и следа.
– От незадача, а ить я к вам ужо год как собираюсь. Что же делать?
– Не знаю, а вы кто?
– Да так, Ухов я, а когда он будет?
– Сейчас спрошу, - пообещала озадаченная женщина и захлопнула дверь.
– Ну дела!
– только и успел протянуть Макс, как дверь открылась и на пороге перед нами предстал здоровенный лысый детина лет под сорок. Внимательно оглядев нас, он подозрительно спросил:
– Ну и что? Что вам от меня надо? Кто такой Ухов?
– Ухов это я. И мне нужно с тобой поговорить.
– И о чем же ты, Ухов, будешь со мной говорить?
– О женских гигиенических прокладках. В дом-то пустишь?
– В дом не знаю, а вот с лестницы спущу.
С этими словами бугай, видимо не желая больше тратить время на бесполезные разговоры, очень грубо схватил Макса за воротник и поступил глупо, потому что сразу же оказался на цементном полу. Дергая ногами, он неуклюже пытался подняться, но всякий раз ему мешал Макс, почему-то решивший немного порезвиться. Но что мне понравилось больше всего, так это реакция женщины-фурии. Стоя в коридоре, она с видимым удовольствием наблюдала за тем, как издеваются над ее мужем, совершенно не торопясь звать на помощь. Наверное, благоверный насолил ей изрядно, если она все происходящее воспринимает с немым одобрением. Удивительная семейка.