Гончаров и труп актера

Петров Михаил

– А что странного, все стараются заплатить поменьше, а взять побольше.

– Вот - вот, и я о том же. Как вы думаете, какую сумму в суде вам выкатиит мадам Климова. На этот счет она что - то говорила?

– Нет, наверное хочет сделать мне неожиданный сюрприз.

– Скорее всего так оно и будет. Но я сейчас о другом.
– Стараясь привести мысли в организованный строй с его логическим продолжением, я досадливо отмахнулся от Полковника.
– Я о другом...

– О чем же?
– Назойливо жужжал он.
– Костя, ну не томи...

– Говорите, баба она битая?
–

Вместо ответа спросил я.
– И сумму он внес минимальную? Это хорошо. Наверное и срок контракта он выбрал самый маленький. Так?

– Так, но не пойму, к чему ты клонишь?

– Это не я клоню, такой пасьянс сам по себе получается. Какого черта ему понадобилось бежать за сигаретами не доезжая ста метров до Администрации. Там что буфет сгорел? Или наши вожди курят исключительно "Приму"?

– Действительно, зачем ему понадобилась эта остановка. А ты что же, думаешь...

– Думать будем потом, а сейчас собирайтесь, едем к его жене. Посмотрим какие ъшары есть у неё в наличии.

– Уже поздно, наверное она дома.
– Вяло отмахнулся Ефимов.
– Да и что это даст?

– Или вы будете делать то что я скажу, или мне остается только умыть руки.

Светлана Юрьевна Дорофеева оказалась полной рыжеволосой женщиной ростом чуть более полутора метров. Но не это удивило меня. Я сразу же обратил внимание на её возраст, а он у неё был почтенный. Это несколько настораживало и заставляло задуматься. Ведь если верить ефимовским словам, то возраст Климова не превышает сорока пяти лет, а здесь налицо если не шесть десятков, то где - то очень близко. Выводы, конечно, делать рано, как говорят, любовь зла, но упускть из виду это обстоятельство не следует.

Все это я разглядел пока она провожала нас от ворот до дверей дома. Это и ещё распухшее зареванное лицо, с плохо смытой косметикой. Еще одна актриса!

– Ну что там? Что? Вы хоть что - нибудь узнали?
– Меж тем теребила Ефимова безутешная женщина.
– Где Жека? Ну почему вы молчите?

– Успокойтесь, Татьяна Юрьевна.
– Входя в гостинную перевел я удар на себя.
– В нашем положении сейчас главное не терять присутствие духа и не впадать в панику.

– Вам хорошо давать советы, а каково мне? Муж пропал! Ведь вам его жизнь доверялась, а вы как последние свиньи...
– По кочкам понесла баба. Деньги взяли и на этом все. А работу пусть дядя выполняет. Успокойтесь! Посмотрела бы я на вас когда ваш муж пропадет...

– Да вы подождите, может быть просто загулял мужик.
– Опрометчиво предположил я.

– Что?!
– Взъярилась Дорофеева.
– Да как вы смеете такое говорить! Жека меня боготворил, на руках носил! Ноги мне перед сном мыл! Стихи посвящал!

– Извините. Вы в милицию сообщили?

– Хотела, а только знающие люди отговорили. Они могут таких дров наломать, что я моего Жеку вообще никогда не увижу. А вы сами - то что делать намерены? Вот так и сидеть сложа руки, ждать у моря погоды. По вашей вине исчез человек, а вы ходите и штанами трясете. Учтите, это я так просто не оставлю. Если Жека не вернется через неделю, я подам на вас в суд. Я такую компенсацию с вас сдеру, что вам итрех жизней не хватит чтоб со мной расчитаться.

–

Вот с этого и следовало начинать.
– Удоволетворенно улыбнулся я. Теперь то я понимаю для чего весь сыр - бор затевался. А то вначале пела, Джек Лондон, любовь, страсть...Теперь мне ясна конечная цель вашего театрализованного исчезновения. Но мы вас опередим. Заявление в суд передадим уже завтра с утра. Однако неплохой способ добычи денег вы придумали. Только к сожалению он не нов и мы вовремя вас раскусили. Так что можете сообщить своему благоверному, что фокус не удался и он смело может выходить из подполья прямо в судебного заседания. И пусть поторопится, пока нас ещё можно уговорить. Пойдемте, товарищ полковник, не будем мешать безутешной вдове рвать от досады волосы.

– Да вы что?
– Кидаясь на меня взвыла Дорофеева.
– Вы что, с ума сошли? О чем вы говорите? Какое театрализованное представление? Мне нужен мой Жека, верните мне мужа и больше мне ничего от вас не нужно. Я вам ещё и сама приплачу.

– Раньше надо было думать, мадам Дорофеева, - сурово отодвинул я обалдевшую женщину, - а теперь поздно. Поезд ушел и стук колес тает в ночи. Алексей Николаевич, дайте ей наш телефон. Если одумается и расскажет правду, то пусть позвонит.

– Лихо ты её опустил.
– Уже за воротами похвалил меня тесть.
– А ты уверен, что все именно так как ты нарисовал?

– Нет, но это даст ей некоторую пищу для ума. А кроме всего прочего она теперь шесть раз подумает прежде чем тащить заявление в суд. Папаша, вы не желаете пропустить по сто пятьдесят граммов прежде чем нас увидит ваша сварливая дочь?

– Желаю, только не называй меня папашей.

– Отчего же?
– Думая о своем автоматически спросил я.

– Какой я тебе папаша, да и вообще обидно как - то. Куда пойдем - то?

– Туда где мы сегодня уже были, я там пил коктейль "Учкудук", между прочим за мечательная гадость. Словом идем в "Приют пилигрима".

– Чего это тебя туда потянуло?
– Недовольно прогудел Ефимов.
– Других шинков нет что ли. Не понравилось мне там. Буфетчик плутоватый.

– А мы с ним нашли полное взаимопонимание. Отличный малый, только у него проблема. Постоянно жалуется на боли в горле.

При нашем появлении набитая рука бармена дрогнула и несколько капель драгоценного коньяка попало на светлое платье подруге крутого качка.

– Ты куда льешь, рожа немытая?
– Лениво и нехотя возмутился он.

– Простите, - извиваясь угрем бармен рассыпался в извинениях.
– Что то голова закружилась. Простите ради Бога.

– Тебе не в баре работать, а свиньям пойло носить.
– Продолжал сердчать крутой.

– Что он в сущности и делает.
– Доволно громко заметил Ефимов.
– Что то быстро ты, Пончик, откинулся. Свобода не душит?

– А - а-а! Господин начальник!
– Осклабился Пончик.
– Какая встреча! Ну ты, пень еловый, быстро коньяк начальнику.

– Не надо, Пончик, я пока в состоянии себя прокормить и пропоить тоже.

– Я обижусь!
– Бывший зек не зная как себя вести дальше сделал капризную рожу и я пришел к нему не помощь.