Гончаров и убийца в поезде
Шрифт:
– Э-э-э... О чем говоришь, брат? Какой такой Лин Лександровна? Никогда такой не знал. Извини, брат, спешу я.
Ясно: я спугнул его или не я, а кто-то до меня. Возможно, дошли сведения о гибели Сашки-змеелова, а в этом случае показываться на змееферме было бы полным безумием. Или же... или же те двое уже там. Вот и нам появиться в том месте было б в самый раз - ради этого я и ехал.
Но как узнать? Акрам замкнулся и порывался скрыться за своим чертовым дувалом, а этого допускать нельзя - это моя единственная ниточка жизни.
–
– А-а-а... Живет, живет. Акрам Кадыров есть еще, хороший человек, через три кибитки живет. Наверное, вы к нему.
– Спасибо вам.
Он выжидал, пока я отправлюсь к явно мифическому тому Кадырову.
Кроме детворы, на кривой улочке, с обеих сторон притиснутой слепыми дувалами, никого не было. Я подошел к сидящему на переднем сиденье Роману и тихо, но властно вдолбил:
– Этот человек нам нужен. Силой его - в машину и чтоб незаметно. Ясно?
– Понял, - так же тихо ответил он.
– В джип, там стекла тонированные.
– Как знаешь. Да это не тот Акрам!
– уже громко заругался я, жестикулируя.
– Тот, другой, говорит, вон там живет.
– Я указал на то место, куда меня направил бородач.
– А какого ж ты!
– так же громко заорал Роман, вылезая из машины. Пойдем, Киля!
Стараясь прикрыть происходящее за моей спиной от бегающих рядом детей, я добрел до нужной мне кибитки и спросил Акрама.
– Акрам - я, - важно ответствовал десятилетний парнишка с годовалой сестренкой на руках.
– А! Извини, я по переписи. Ты учишься?
– Учусь. В четвертом классе.
– А кто у вас не учится?
– У нас все учатся.
– Это хорошо. Я с проверкой приезжал.
Когда я повернул обратно, улица была пустынна, а посередине безмолвно замерли джип и "Нива". Разговаривая с пацаном, я краем уха старался уловить шум. Но - ни звука. Работать мальчики-бандиты умели. Не грех бы кое-кому и поучиться. Передняя дверца джипа распахнулась, лишь только я поравнялся с ним.
– Сюда, - негромко позвал Олег.
Плюхнувшись на сиденье, я обернулся. Между Олегом и коротко стриженным парнем, выпучив глаза-сливы, с пластырем на рту сидел Акрам.
– Вперед!
– скомандовал я.
– Куда?
– осведомился Олег.
– Подальше отсюда.
– С этим мэном?
– Это Иван Сусанин. Он приведет тебя к баксам, а меня к свободе, если ты, конечно, сдержишь слово.
Джип рванул, пыля по кривой улочке и увозя ее жителя в неизвестное. За нами шла "Нива".
Асфальта уже не было. Однако едва заметная колея на каменистой почве свидетельствовала о том, что здесь все же кто-то ездит. И прямо по курсу, перпендикулярно колее вытянулась цепочка гор. Начались холмы. Нырнув в ложбину, джип остановился. Кишлак скрылся из виду. Сидящий рядом с Акрамом парень вдруг резко сдернул с его
– Больно! Зачем так, начальник?
– апеллировал он ко мне, видимо считая меня самым главным, поскольку я находился на переднем сиденье.
Олег не возражал против такого расклада, ожидая действий и инициативы с моей стороны.
– Как проехать в змеепитомник?
– начал я вежливо, но твердо.
– Какой такой змеепитомник? Не знаю никакой змеепитомник, - запустил Акрам заезженную пластинку.
– Слушай, Акрам, нам некогда. Мы от Лины Александровны.
– Не знаю никакой...
– Убью, падла!
– неожиданно помог Олег, жестко ткнув ствол ему под челюсть.
Беднягу мелко затрясло и, едва справляясь с собой, заплетающимся языком он промямлил:
– Прямо надо ехать, километров десять по дороге, потом между горками.
– Едем!
– приказал щенок-босс.
– Мне домой надо, к детишкам надо, - заныл Акрам.
– Заткнись, а то удавлю!
– Подожди, - остановил я Олега и обратился к Акраму: - Когда они у тебя были?
– Вчера, - ответил он, понемногу приходя в себя.
– Вечером.
– Кто был?
– Мужик и девка.
– Когда уехали назад?
– Назад никогда. У моей кибитка не ехал.
– Другая дорога есть?
– Есть, совсем плохой, "уазиком" ехать надо.
– На чем они были?
– На "уазике".
– Что они спрашивали?
– Тоже спрашивал, как на змеиный клетки ехать. Тоже от Лин Лександровна, сказал.
– А вот теперь вперед, - скомандовал я, - и быстрее. Сколько человек в змеепитомнике?
– уже в дороге спросил я.
– Двое. Сашка Ташкент уехал, должен скоро приехать.
– Кто остался?
– Мой дядя Курбан-ака и Сашкина девка, Светка зовут. Не убивай их, брат, мы тебе деньга дадим, - забормотал он быстро, - нельзя убивать. У дядька шесть детей, у Светка две детей, муж нет. Сашка не муж. Не убивай.
– Да заткнись ты!
– не выдержал Олег.
– Не нужны они нам
– Вам мужик и девка надо, нехороший они. Мужик хоть и узбек, все равно нехороший.
– Что?
– резко прервал его Олег.
– Узбек, говоришь?
– Ага-ага, узбек нехороший.
– Ну, Гончаров, считай, что я поверил тебе.
– Почему?
– Потом расскажу. Гони, Каримчик, гони, дай-то Бог успеть.
Почти по бездорожью гнали мы миль под сорок. Кидало и швыряло нас, как мячики. Каково же было тем, на "Ниве"? Километров через пять несусветной тряски справа по курсу показались два скалистых обнажения, между которыми мы проехали и оказались на верхушке холма. Дорога здесь отсутствовала вовсе. Только легкий намек на колею, где когда-то проезжали автомобили. Кругом почти не тронутый щебень и колючки, значит, случалось это крайне редко.