Гончаров приобретает популярность (Часть 1)
Шрифт:
Едва взглянув на его руки я понял, что попал не по адресу. Такие руки отродясь не держали не то что резака, но и примитивного молотка. Однако, коли уж пришел, так пришел, хоть что - то я из него, но вытяну.
– Потягивая кофе подумал я и не зная с чего начать спросил прямо в лоб.
– Вы Юру Кондратова знали?
– Знал.
– Удивленно ответил он.
– Но причем здесь Юра, мы с вами говорим о производстве и ассортименте моей продукции.
– Это не мы, это вы говорите об ассортименте своей продукции.
– Грубо
– А у меня вопросы к вам совершенно другие. Когда вы с ним познакомились?
– Двадцать пять лет назад.
– Обиженно захлопав белесыми ресницами ответил Антонов.
– В семьдесят четвертом году когда мы с ним пришли в первый класс.
– Значит друзья с детства.
– Да какие мы друзья.
– Видимо на всякий случай решил отдалиться Антонов.
– Так, знакомые. У нас и интересы были совешенно различные, а после того как он вернулся из Чечни, я вообще предпочитал с ним не встречаться.
– Что так?
– Предчувствуя какую - то зацепочку заинтересовался я.
– Он словно озверел после той войны. Чуть ли не бросаться на меня стал. А зачем мне это нужно? Я спокойно живу, имею жену и воспитываю сына. Немножко тружусь и делаю свой маленький бизнес. Зачем мне его проблемы? Почему я должен давать ему в долг заранее зная, что он его мне не вернет? Можно дать один, два, три раза, но когда это перерастает в привычку, тут уж извините. Я понимаю, что он той войной травмирован, но не я её развязывал, и не я его туда посылал.
– Вы знаете, что его застрелили?
– Конечно знаю, сам провожал его в последний путь, а кто как не я подкинул Юльке на похороны. Небось его новые дружки не очень - то и раскошелились.
– А вы их знаете? С кем в последнее время он был особенно дружен?
– Знать я их не знаю и знать не желаю, такие же психи как и он сам.
– Но все таки. Хоть по имени вы их знать должны.
– Еще раз вам говорю, не знаю я никого.
– Занервничал предприниматель и брезгливо дернув носом сообщил.
– Был у него Илья Мамедов, кажется они вместе воевали. Но он даже на похороны не явился. Хорош дружок.
– Вот видите, ведь вспомнили.
– Укоризненно заметил я и умиротворенно добавил.
– Вспомнили одного, вспомните и остальных. Нужно просто не волноваться, а чуточку подумать и собраться с мыслями.
– А собственно говоря, кто вы такой?
– Вдруг распетушился Антонов, Кто вы такой, чтобы ради вас я бросил свои производственные дела и занялся перечислением кондратовских дружков? И вообще кто вы такой?
– Козел, об этом ты узнаешь, когда я вызову тебя повесткой.
– Не давая ему опомниться пообещал я и зловеще добавил.
– У меня в налоговой полно друзей...
– Я действительно больше никого не знаю.
– Заметно скиснув пролепетал Антонов. Если дурак то надолго, а если трус то навсегда. И что бы ему не потребовать предъявить документы. Нет же, одно упоминание о налоговой службе
– А ты хорошенько подумай, акула бизнеса.
– Продолжал настаивать я. Может быть что - то и вспомнишь, да не потей ты так, я сегодня добрый.
– Ну ещё был у него Миша, как его фамилия я не знаю, но он с ним порвал отношения когда узнал, что он неровно дышит к Юльке.
– Вот оно что?
– Напрягся я.
– А какой он из себя?
– Здоровый как слон и наглый как танк. Но это все. Больше я никого из его новых друзей не знал и не горю желанием с ними знакомиться.
– Понятно. Теперь строго между нами. Вы знаете, что Юрий Кондратов подозревается в ограблении банка и убийстве двух охранников?
– Что?
– Выпучив глазенки открыл рот Антонов.
– Но ведь он...Его самого на посту застрелили. Не может такого быть. Вы что - то там напутали.
– К сожалению мы ничего не напутали, а почему вы так удивились? Или по вашему Кондратов на такое был неспособен? Отвечайте.
– Даже не знаю что и сказать. До Чечни я бы вам дал утвердительный ответ, Юрка на такое не способен! Теперь же утверждать этого я не могу и даже...
– Что даже?
– Грубо надавил я на личность Антонова.
– Да нет, ничего. Я хотел сказать, что он сильно изменился и к сожалению не в лучшую сторону.
Поставив машину на стоянку и неспешно бредя домой, я думал что война ещё никого не сделала праведником, ни в ком не воспитала мораль. Наоборот, она корежит души и ломает психику. После её школы все видится в другом свете. То что казалось недозволенным превращается в доступное, то что представлялось незыблемым превращается в гниль и труху. Нет, не у всех конечно появляется это чувство вседозволенности, но появлется у многих.
Грустный полковник сидел за кухонным столом, грыз луковицу и заедал её ржаным хлебом сдобренным растительным маслом. На мой приход он даже не прореагировал. Его унылый вид, помятая старая пижама, а особенно скудная пища вызывали невольное сожаление и чувство вины.
– Милка, ты что не можешь как следует покормить отца?
– Врываясь к ней в спальню с надрывом спросил я.
– Могла бы приготовить что - нибудь ему поесть.
– Не кричи на меня.
– Откладывая черный том Эдгара По спокойно ответила она.
– Я все приготовила. Там и борщ и жаркое.
– Тогда почему он ест черный хлеб с луком?
– А спроси его, старого дурака. Между прочим я тоже задала ему этот вопрос. Ты знаешь что он мне ответил? Он сказал, что в этом доме с ним обращаются как с собакой и что он больше чем на кусок черного хлеба с луком не заработал. Как тебе это нравится? Попробуй, поговори с ним сам. Может быть с тобой он будет откровенней и объяснит причину своего маразматического каприза.
– Ну что, Алексей Николаевич, как дела?
– Входя на кухню жизнерадостно спросил я.