Гончарова Г.Д.Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца
Шрифт:
Поэтому Лиля старалась держаться подальше от всех. Волосы заплетала потуже. Повсюду раскладывала и развешивала полынь. И подвешивала пару пучков даже себе под юбку. Плевать на неудобство! Блохи – хуже!
И все приезжающие, как один, удивлялись и чистоте, царившей в доме Алисии. И коврику у порога (у каждого порога) на котором предлагалось вытереть ноги, чтобы не тащить грязь в гостиные. И веничку из душистых трав, который для тех же целей предлагали слуги. А уж как удивлялись отсутствию ночных ваз и маленькому домику во дворе с буквами ‘эМ’ и ‘Жо’ на дверцах. Лиля первым
Придворные вскидывали брови. Мол, зачем так утруждаться?
На что Лиля отвечала, что неприличнее, когда от знатного господина – или того хуже, дамы, дерьмом воняет. А вонять будет, если туфелькой вляпаешься. А та – дорогая. Или платьем. И ведь отстирать сложно...
Этот аргумент принимался. Духами тут обливались в диком количестве. И благовониями окуривались. А Лиля с удовольствием разъясняла, как туалет устроен. Несложно ведь? Почти разборный, почти щитовой домик?
Нагадили, зарыли, перешли в другое место. Разве неудобно? А на том месте хоть бы и посадить что? Неплохо расти будет, кстати...
Придворные удивлялись, но принимали как список чудачеств графини Иртон. Нравится ей чистота? Нравится, когда в доме пахнет цветами... а громадные букеты стоят в стеклянных (дикая роскошь!) разноцветных вазах повсюду. Так может и попробовать? Ведь может в моду войти... а я от моды отстану?
Не бывать такому!
Лиля никого не убеждала, ничего не рекламировала, она вообще нагло ссылалась во всем на старые свитки, ханганов, мастеров, которые все придумывают, а она?
А она просто попала! Вот и крутимся, как можем.
А еще....
Спирт она получила давно.
Но кто забудет, сколько приятных вещей можно делать на спиртовой основе?
На спирту можно настаивать многие вещи. Масла здесь были еще не в моде. Но всегда можно настоять на спирту что-то сильно душистое.
Мята, сирень, роза, ландыш, кстати – та же полынь... связываться с эфирными маслами Лиля не собиралась – слишком мал выход. Но вот такие вещи сделать могла. Запахи пока получались больше спиртовые. Но и не самые плохие.
Поэтому Лиля завела обычай – предлагать при входе в гостиную салфетки, смоченные одеколоном, чтобы вытирать руки и лицо. Слава богам, косметика здесь была пока не сильно в моде. Белила на свинцовой основе тут не изобрели, а мел, которым пробовали штукатуриться некоторые модницы, легко отваливался и осыпался. Свекла размазывалась. Сажа была не самым стойким красителем для бровей и ресниц.
Поэтому здесь было не принято краситься, ложиться спать в том же макияже, а с утра просто подновлять его. Приходилось либо соскребать косметику, либо стирать ее полотенцем, смоченным в ароматической воде (те же лепестки цветов и травы, добавленные в тазик) а затем накладывать новую.
Одеколон дамы оценили практически сразу.
Он снимал всю косметику практически без разводов, а когда Лиля еще добавляла, что такие притирания могут улучшить кожу – дамы покупались мгновенно.
Самогонный аппарат работал без перерыва. И Лиля собиралась сделать еще штук
Графиня строго предупреждала, что принимать внутрь эту настойку не надо. Можно отравиться.
Но наружу – в любых количествах.
Откуда?
Из Ханганата. Благо – далеко. Не верите?
Съездите, проверьте. Приедете – расскажете.
Где его достать?
Пока – негде. А можно будет...
Вы знаете, мой отец, Август Брокленд, собирается открыть в столице нечто вроде модного дома.
Что это такое?
Это место, в которое могут прийти знатные дамы, посидеть, выпить чашечку травяного отвара с медом или бокал вина, скушать пирожное (с ума сойти, тут еще не додумались до безе!), купить себе какие-либо изделия из стекла или кружева, им продемонстрируют все новинки... одним словом – престижное местечко.
Где?
Здание в столице подыскивается.
Август действительно проникся идеей. Но сам он общался с главами гильдий и за дело взялся племянник Хельке – Торес Герейн, которого Лиля приловчилась называть по фамилии.
Герейн быстро выкупил несколько небольших зданий в центре города и принялся за перестройку.
Требовалось объединить их в одно. Сделать большой салон. Несколько примерочных. Склад. Второй этаж для слуг и мастеров, которые будут там жить.
По итогам и решим – годится парень для серьезной работы – или нет. Но молодой эввир проникся радужными перспективами, и работал не за страх, а за совесть.
Лиля стискивала зубы, раскланивалась, рассказывала, показывала и мечтала об автомате Калашникова.
Да, это необходимо делать. Но как же это достает!
Развлечением оказался визит баронессы Ормт.
Про нее Лиля поговорила с Алисией. И выходило так, что дергаться сильно смысла нет. После смерти Джессимин таких баронесс перебывало у Эдоарда порядка двух десятков. Каждая – месяца на три, чтобы не зазналась. А потом – лишнее колечко в зубы и вали.
А будешь возмущаться или права качать – со двора сгоню. На фиг.
Поэтому что бы из себя баронесса не строила, цена ей медяк. И тот – ломаный.
К тому же по утверждениям Алисии, баронесса отличалась недалекостью, скандальностью, стервозностью и неумением не тявкать на слонов.
А то ж?
Басни Крылова Лиля тоже рассказывала Миранде, как помнила, конечно. Но оценила их Алисия. И Эдоард, который посмеялся, послушав ‘гадюку’ и попросил рассказать что-нибудь еще.
Баронесса-таки не удержалась. Любопытство взяло верх над гордостью, и она явилась к Лиле в сопровождении двух подруг.
Лиле было откровенно смешно наблюдать, как баронесса разрывается между желанием укусить побольнее – и узнать побольше. Одновременно и то и другое сделать не получалось. А Лиля не собиралась спускать баронессе наглость даже в мелочах. Обе были страшны, как атомная война и в подметки не годились баронесса. А сама фаворитка жалко смотрелась рядом с Лилиан. Понимала это – и бесилась. И шипела.
– Такая жалость, графиня, что вам приходится носить этот траурный зеленый цвет, – лицемерно вздыхала баронесса.