Гончие Дзара
Шрифт:
Даже ребенок понимает, что не стоит тыкать в спящего китха палкой, однако по сути именно это и происходило. Великий Риомм на многое закрывал глаза, позволяя мелким провинциям, вроде той же Боиджии, чувствовать себя свободней. Время от времени он, разумеется, не гнушался напомнить слишком распоясавшимся, кто здесь хозяин, однако жертв как правило (и если верить данным из Инфосети) удавалось избежать. Но с тех пор, как отношения между Риоммом и Тетисс накалились, нельзя было ждать подобного же проявления терпимости. Стало быть, столь неприкрытые революционные призывы могли привести к значительно
Внезапно в голову пришла дичайшая мысль, что даже злополучный выстрел мог оказаться тщательно продуманным маневром, нацеленным на то, чтобы вынудить кое-кого действовать. Я сразу не придал значения тому, что сказал мне сержант в подворотне, но, поразмыслив немного, открыл для себя очевидную истину: риоммцы не только каким-то образом узнали о прибытии самой Тени на Боиджию, они еще сделали все, чтобы вынудить ее выдать себя саму!
Неплохо сработано.
Чувствуя, что начал поддаваться безумию, уже поработившему толпу, я стал озираться по сторонам в попытках выявить скрытую угрозу. По какой-то нелепой случайности именно в этот момент бородатый оратор перешел к самому главному в своей речи:
— Они хотят, чтобы мы верили их словам о некоем материализовавшемся бедствии, уничтожившем несколько миров! Выдумали угрозу и ждут, что мы, как покорное стадо, будем просить их защиты! Они запугивают нас сказками, для пущей убедительности устраивая взрывы у нас же под носом! Они держат нас за легковерных дураков! Но мы должны показать им, что мы не боимся! Что мы плевали на Тени, воплощенные они или нет! Мы должны напомнить им, что именно наши предки некогда избавили Галактику от лейров! Не их! В наших жилах течет кровь победителей! Кровь, способная выстоять и против новой угрозы, какой бы нелепо чудовищной она ни была! А риоммцам лучше бы подумать о собственном доме! Если их так страшит приход Тени, то пусть соберут все свои силы, запрутся в своей сверкающей столице и молятся Создателю, чтобы зло их не коснулось! Нам они здесь не нужны!
Сдается мне, он бы и дальше продолжал брызгать слюной, погружая массы во все большее неистовство, однако в один из моментов его пылающий энтузиазмом взгляд вдруг выхватил из толпы мое лицо и несколько долгих мгновений пристально вглядывался в него. Что он во мне усмотрел, я так и не понял, поскольку все еще был уверен, что ни жестом, ни словом не выдал своей истинной сущности. Однако с каждой последующей секундой на физиономии оратора все отчетливей проступало потрясение и… кое-что, что мне сразу не удалось определить.
Чувствуя себя насекомым, попавшим под увеличитель энтомолога-садиста, я постарался придать себе еще менее заметный вид и раствориться в толпе. Замечу, кстати, что мне это почти удалось. Но тут предчувствие подтолкнуло меня глянуть в сторону возглавлявшего оцепление риоммца. Сохраняя на лице прежнюю невозмутимость, он, однако, каким-то образом как будто сумел перехватить мысленный посыл оратора и сначала поймал его взгляд, а после точно так же уставился на меня. Стало очевидным, что простым совпадением это оказаться не могло. Тогда я, стараясь никоим образом не выдать, что их взаимные переглядывания замечены, бочком попробовал нырнуть обратно в толпу и дальше к повороту в подворотню,
Замерев на месте, я медленно опустил взгляд и увидел черное дуло бластера, недвусмысленно грозившее проделать во мне свежую дырочку.
— Чт?.. — дернулся было я в инстинктивной попытке отодвинуться, но без особого результата.
Чужая рука крепко удерживала мой локоть, а над самым ухом раздалось вкрадчивое:
— Спокойствие, парень. Самое интересное только начинается.
Глава 11 Гончая
Услышав знакомый голос, я на мгновение растерялся, но тут же вспомнив про упершийся под ребра бластер, перевел взгляд на хозяина оружия и спросил:
— Я не справился?
Ухмылявшийся во всю ширь сержант качнул головой:
— Наоборот. Даже лучше, чем я ожидал. Хотя, это еще не конец.
Я нахмурился:
— В каком смысле?
На что он лишь мотнул головой.
— Может для начала все-таки познакомимся как следует?
Я оглядел толпу, не обращавшую на нас двоих ни малейшего внимания и по-прежнему скандирующую требование к риоммцам убираться с Боиджии.
— Момент мне кажется не очень подходящим.
Но сержант не переставал скалиться. Казалось, вся эта толкотня и шум его вообще не заботили. Только я.
— Ну другого-то уже не будет. Впрочем, твое имя мне известно, Риши Динальт. А вот ты обо мне слышал едва ли. Я — Джерик Т’анн.
— Вы правы — не слышал.
— Жаль. Я ожидал, что твой друг будет с тобой пооткровенней.
— Друг? Это который?
Он усмехнулся и со значением шепнул:
— Убийственный.
Аргус, тут же сообразил я, хоть вслух и не сказал, вместо этого внимательней вгляделся в лицо сержанта.
Там, в подворотне было недостаточно светло, чтобы приметить детали, но на площади, отлично освещенной фонарями, в глаза бросалась его неестественная, почти синюшная бледность. И горящие гипнотическим энтузиазмом серые глаза…
— Кто вы такой, Джерик Т’анн?
— Не волнуйся. Скоро узнаешь. А теперь, не мог бы ты вернуться к фонтану? К тому самому, откуда вещает этот бородатый болван. Хочу, чтобы было виднее.
— Виднее что?
— Как я тебя казню.
Я споткнулся на ровном месте, однако крепкая рука не дала мне растянуться на брусчатке. Резко оглянувшись, я уставился на сержанта, пытаясь удостовериться, что все верно расслышал.
— У-у-у, как глазки-то выпучил! — хихикнул тот. — Не стоит. Не поможет. Ты же не думал, что куаты оставят тебя и предателя-Аргуса в покое, а? Ну-ну, не дергайся, а то палец ненароком может соскользнуть и привет — получится не так показательно.
Слушая его, я все никак не мог решить, что должен испытывать. Я разрывался между желанием умчаться в ужасе и расхохотаться. Этот Джерик Т’анн, неважно был он куатом или нет, кажется, слишком много о себе возомнил. И ладно бы просто попытался прикончить, как любой адекватный последователь Шиан И, так он заговорил о какой-то там казни. Ну, серьезно. Кто на это вообще может купиться?
— Раз вы знаете, кто я, то должны знать и что я могу тут устроить, — наконец сказал я. Спокойно, насколько мог.