Гончие Дзара
Шрифт:
Реакция сержанта немного выбила меня из колеи. Он заржал. Да так, что на мгновение у меня даже ухо заложило.
Когда приступ необузданного веселья миновал, он проговорил:
— Так ведь мне того и надо, дуралей. Я хочу, чтобы ты вышел из себя и чтобы показал всем этим… людям, что ты такое, что ты за существо.
— Зачем?
— А ты не понял? Нужно, чтобы они своими глазами увидели, как хитроумна и опасна Тень.
— И как только Риомму под силу их защитить?
— Соображаешь. Сейчас они в ярости и требуют, чтобы мы убрались, но вот появляется
— И вам не жалко тех, кто может случайно пострадать?
Он равнодушно пожал плечами:
— На войне как на войне — жертвы среди мирного населения неизбежны. Тем более, когда на кону стоит так много.
— Какой Риомму прок от Боиджии?
— Ну ты палку-то не перегибай. Даже в том, чтобы прикидываться дураком нужна мера. У этой планеты много любопытных секретов, и тебе об этом хорошо известно, парень. Здесь есть нечто, интересующее нашего Старейшину, но прежде, чем приступить к поискам, нужно избавиться от парочки препятствий. Смекаешь, о ком я?
— Обо мне и Аргусе?
— Точно. А теперь давай-ка выйдем на самое видное место и сделаем все, как положено. Красиво и драматично.
С этими словами он подтолкнул меня обратно к фонтану, где сотрясавший воздух бородатый оратор едва ли не бился в припадке. По крайней мере, по-другому воспринимать его странные телодвижения у меня не получалось. В ушах шумело и может поэтому я больше не слышал ни слова из того, что он вещал. Проталкиваясь в толпе, которая, в отличие от оцепивших площадь риоммцев, не желала замечать, что творится у нее под носом, я пытался продумать варианты бегства. Естественно, что применение грубой силы я не рассматривал. Еще я также не мог не думать о том, что Аргусу о ловушке неизвестно и что, вернувшись после обыска руин, он может оказаться в самом ее эпицентре. И все благодаря тому, что я не сумел исполнить его простую просьбу и, как водится, вляпался в дерьмо по самые уши.
Продвижение сквозь толпу казалось мне натуральным шествием на эшафот. И пускай я никогда прежде не подвергался общественным наказаниям и даже сторонним наблюдателем не был, цеплявшиеся друг за друга ноги как будто бы знали все сами.
— Давай же, пошевеливайся! Не будем тратить на это все утро.
Я оглянулся через плечо и наградил сержанта презрительным взглядом.
А тот только подмигнул.
— Я знаю, не всегда приятно делать так, как говорят другие, но тут уж иначе никак.
Проглотив его ехидную ремарку и припомнив все меры предосторожности, которыми Аргус озаботился по прибытии сюда, я не удержался от вопроса:
— Как вы узнали, что мы с серым стражем на Боиджии?
Успев отвернуться, я не увидел, но почувствовал, как изменилось сержантское лицо.
— Не называй его серым стражем, — мрачно проговорил он.
— Иначе — что? — тут же фыркнул я. — Убьете меня?
Давление бластера, упиравшегося мне в поясницу, значительно усилилось.
— Эй, не нарывайся, — предупредил
Пришлось отпарировать:
— Я знаю о нем все, что мне нужно знать.
— Ну-ну, — хохотнул сержант, похоже, вернув себе прежнее приподнятое расположение духа. — Многие так говорили. Пока им не пришлось убедиться в обратном. Этот предатель не знает что такое привязанность. Любого толка. И всегда действует лишь руководствуясь собственными интересами. Он непредсказуем и трусоват.
Настал мой черед усмехаться.
— Аргус может быть каким угодно, но вот трусом его точно не назвать.
— Всякому есть чего бояться. Предатель не исключение.
Тут уж я не выдержал.
— Хватит называть его предателем! Он дважды спасал мне жизнь, тогда как мог просто бросить на съедение китхам.
— Лишь потому, что ему так было выгодно.
— И в чем же была выгода? — резко выпалил я.
Сержант повеселел.
— Перед смертью не надышишься? Так и тянет посплетничать?
— Я вовсе не собираюсь умирать, — со всей уверенностью возразил я.
— Нет, — согласно закивал сержант. — И я это знаю. Но твои планы это одно, а наши — другое. Как показали последние события, от тебя больше проблем, чем толку. Так что, давай, сделай напоследок хоть что-нибудь хорошее — покажи, какой ты страшный серый кат-волк.
— Кто?!
— Неважно. Начинай пугать народ. — А дальше он просто направил бластер мне в ноги и без предисловий выстрелил.
В таком гвалте и суматохе, что царили на площади, никто, разумеется, не услышал звук выстрела, а вот короткую плазменную вспышку заметили многие. Как и острый запах озона. Те из горожан, что толклись в непосредственной близости с изумленными вскриками отскочили в разные стороны, вытаращившись на нас с сержантом, чем и начали привлекать все больше внимания.
— Что это такое?!
— Выстрел, нет?!
— Где?
— Да тут, под самым носом! Прям тут!
— Лейр его знает. А где Ладдик? Кто-нибудь видел Ладдика?
— Не знаю. Под ногами где-то только что шнырял.
Единственное, к чему я по-настоящему был готов в тот момент — это боль. Насколько, конечно, возможно в случае, когда в тебя стреляют без предупреждения.
Едва только заметив, что бластер сержанта качнулся вниз, я, предчувствуя момент самого выстрела, крепко зажмурился и сжал челюсти в нелепой надежде, что в итоге будет не так болезненно.
Я просчитался по всем фронтам.
Во-первых, потому что больно все же было. И еще как! А во-вторых, — потому что не от выстрела. Боль оказалась следствием совсем иных причин, с бластерами связанных лишь косвенно.
Сообразив, что что-то здесь не так, я открыл глаза.
Сержант стоял все в той же позе — в метре позади меня с опущенной под углом рукой и бластером, в ней зажатом. Дуло бластера слегка дымилось. Лицо самого же сержанта, сменившее тон бледности на почти синюшный, при этом выражало только одну эмоцию — неверие собственным глазам.