Гондурас
Шрифт:
– Жаль!? Я тебе хочу сказать там есть на что посмотреть.
– смаковал перспективу разошедшийся хо хмач.
– Толстые, худые, высокие, маленькие, темненькие, бледненькие, какие хочешь. Я как увидел их фотки за две недели, вперед в Гондурас проплатил. Будешь, как белый человек под пальмами нежиться. Хочешь двоих, черненькую и беленькую? Хочешь двоих с конем? Но за коня нужно будет доплатить!
– Мне коня не надо! Да?
– Отказался от спец. услуги Саня, как будто Лёха предлагал оргию прямо сейчас.
– Если за следующую неделю пожертвуешь на правое дело левых гондурасов,
– Нет! Мне первым классом не надо. За эту неделю я еще может быть согласен… да… И то не уверен! Блин! А следующую зарплату… Нет!!! Меня отец убьет! Ёпть? Такие растраты! И гостиницу можно по проще. Звезды это я тоже не люблю. Пафос го ли мый!
– Это не растраты, это долговременные вложения! Не о том ты Саня думаешь. Иди еще поработай и каталог в голове полистай. Выбрать себе пассию лучше заранее.
– спроваживал Лёха, возбудившегося Саню на своё рабочее место.
Саня полировал в соседнем отсеке мраморную плиту своими ферамонами. Очевидно, пролистав в голове варианты, паренёк вскоре снова вернулся уточнять нюансы восстания свободы над его недельным заработком.
– Слушай чо? Лёх! А когда эта революция победит? да?
– А я откуда знаю? Вот, Виктор придет, может какие новости принесет.
И в этот момент в мифаль вошел хозяин бала байт. Он поздоровавшись, быстрым шагом понесся осматривать свои владения и готовую к отправке продукцию. Саша стремглав бросился уточнять к Виктору полученную информацию. Семеня за энергичным начальником, он кое как сгреб в кучу свой иврит.
– Виктор, Виктор, зэ на хон ма ше Лёха а мар?
– Виктор, Виктор, это правда то, что Леха сказал?
– Маше Лёха о мар, ха коль на хон!
– То, что Леха сказал все правда!
Заулыбался Виктор, уже подозревая какую то каверзу.
– Ав аль ма hу ом ар?
– Но, что он сказал?
– Ху ам ар ше маскорет шель ха шавуа кулям шол хим бе Гондурас.
– косяс на невозмутимого Лёху, рапортавал Саня.
– Он казал, что зарплату за эту неделю все отправляют в Гондурас.
– Зе нах он.
– Подтвердил работодатель - Бэ Гондурас еш харбэ баа йот!
– Это правда.
– Подтвердил работодатель - В Гондурасе есть много проблем!
Уточнил начальник, давясь от смеха.
Лёха кинулся рассказывать подоплёку розыгрыша, надрывающемуся от распирающего веселея Виктору и каждый раз спрашивал:
– На хон, Виктор?
– Правда, Виктор?
– Да, да, все правда!
– Кэн, кэн. На хон!
– надрывался багровый от натуги начальник, подтверждая сложность ситуации в Гондурасе - вэ ха мас ко рет ха ба, гам шол хим.
– Слыхал, что Виктор говорит?
– переводил развеселившийся Лёха - На следующей неделе в обязательном порядке деньги отправляем тоже.
– Я должен… с отцом… да… посоветоваться… да?
– Мямлил Санек, ничего не понимая.
– Чтобы нам вместе…?
Лёха не успел озвучить на иврите окончания. Виктор услыхал про отца и не в силах больше сдерживать истерику, выскочил из помещения.
Целый день Санёк работал как заводной. За оставшееся рабочее время, он переделал всю работу, какую только смог найти, включая очистку
– Только что Виктор звонил. Наши повстанцы потерпели фиаско и вынуждены были отступить в саванны, так что деньги получи, но не трать. Взнос может потребоваться в любую минуту.
Саня взял деньги покрутил их в руках, поулыбался и не пересчитав, засунул в корман. Задумчиво попрощавшись, скрылся за воротами предприятия. Лёхе показалось, что при всей видимой радости деньгам, Санёк всё таки сожалел о уже возникших в его фантазиях ярких ситуациях и образах, которым теперь было не суждено уже воплотиться в прекрасную явь.
…а на следующей неделе зарплату снова отменили, но уже по другой причине.
ГОНДУРАС
Часть вторая
Никак не получалась у Санька профессия. Был он старательный, но безинициативный. Сделает, что скажут и может сидеть или лясы точить, пока его не пихнёшь чем то ещё заниматься.
Каждый понедельник за утренним кофе Саня рассказывал одну и ту же историю.
– Прикинь? Да? Родаки свалили шаб бат праздновать к отцовским корефанам. Я на диванчике раскинулся! В телек втыкаю! Ёпть. Да! Там этот, фильм… Как его? Ну, там пацаньчик с войны пришёл, а его девушку блатные почикали. Он, короче такой… Ёпс! Пошел туда и выхреначил толпу. Он им такой… Ха! Ха! Кирдык!
– демонстрировал свое умение в боевых искусствах подмастерье.
– Не смотрел? Классный фильм! Не помню названия. Раз двадцать его уже видел и всё время нравится, как в первый раз. Искусство! Ёпть!
– Индийский что ли?
– Предположил Леха.
– Нет! Чо? Голи Вуд! Американский! Ёпть! Да? Ты дальше слушай, чё как...
Вобщем, выходило, что парень каждый шаббат смотрел один и тот же фильм и от нечего делать тащился куда то с какими то тухлыми приятелями направо, вдоль улицы Жаботинского, то до фонтана или какого то другого ориентира и не найдя веселья снаружи, снова стремился к своим любимым кино героям, пока не придут родители. А уж с подвыпившим отцом и обозленной матерью в доме скучать не приходилось.
Самое большое впечатление от прогулок Санёк получил, когда совершил променад по Гуш Дану в Еом Ки пур. Город поразил юношу своей холодной пустынностью. Он ощущал себя в центре киносюжета катастроф. Молчаливые улицы пугали и манили безлюдными коридорами урбанизма. Голые переулки, проспекты и автомагистрали разбегались во все стороны, пораженного эпидемией одиночества Тель- Авива. Оставшиеся в живых жители прятались в своих тесных квартирах и синагогах, вымаливая прощение у Всевышнего. Периодически, где то в глубинах безлюдного города, панически вскрикивали сирены служебных машин. Автомобили , воткнутые вдоль дорог на парковках, скучно пылились под жарким израильским солнцем. Когда навстречу ему вдруг попалась бабка в платке, с каталкой и садовыми ножницами, которыми в фильмах ужасов скопят ла хов, Санёк предусмотрительно перешёл на другую сторону.