Гонка к Источнику
Шрифт:
— Ни-че-го. — сказал он по слогам, и грузно поднялся с колена. Пройдя напрямик к «Лаозе», обер-полковник открыл магнитным ключом дверь, и заглянул внутрь. Не выискав ничего достойного внимания, распрямился, и потёр лоб ладонью. — Кадланы… Думал в Тарлании всех вывели, а нет, значит ещё остались … Узнаю подчерк. Ни крови, ни следов, ни-че-го… — он замолчал, и подавая пример, склонил голову.
— Куда барышню? — напомнил о себе Прозао, после импровизированной минуты молчания. Он по-прежнему держал её не плече.
— Положи на землю. — спокойно распорядился Раласс, доставая из своих бездонных карманов маленький шприц с антидотом. Вколов его в вену женщине, он выкинул шприц
В переводе на человеческий язык, их только что послали по матери, и стоило бы обидеться, но Лийер уже и не помнил, как это делается. Отойдя на полторы дюжины метров, к окраине поляны, он выбрал удобный поваленный ствол, присел, и достав на всякий случай пистолет, стал наблюдать за манипуляциями Раласса, лишь изредка поглядывая через плечо. Скавьер нашёл место у противоположенной стороны округлой прогалины, и тоже с интересом смотрел за событиями, уделяя окружающему лесу только минимум внимания. Дама вырвалась из оков дурмана всего через минуту. Подёргавшись, пробуя на прочность пластиковые путы, она села неподвижно, зло поджав губы, и с вызовом уставилась на нависшего над ней обер-полковника.
— Проснулась, хорошая? — безэмоционально спросил Сабирь — Голова-то не болит? А то вся эта химия… Как после пьянки просыпаешься, по себе знаю… Тебя, кстати, как звать, солнышко? — он присел на корточки, и подождал реакции — Не хочешь говорить? Нет? А придётся, дорогая, придётся… Я человек добрый, отзывчивый, некоторые друзья даже называют меня романтиком, но сразу предупреждаю: когда я хочу что-либо узнать, меня, бывает, заносит … Так как? Оно тебе надо? Не жалко себя?
— Пытать будете? — сказала она с натянутой бравадой. Голосок был приятный, певчий.
— А ведь и буду, прелесть, ещё как буду. — тихо сказал Сабирь — Вот твой дружок поступил очень умно: он от меня убежал. Да в такое укромное место, что мне его уже не достать. Никак. Но ты-то здесь? Ты-то, голубка, лежишь связанной, и прямо у меня под носом, посреди дремучего леса! Неужели на что-то надеешься? Неужели не знаешь, насколько хрупко вот это вот человеческое тело? — Раласс впервые ухмыльнулся, и погладил пленницу по бедру. Та подалась вперёд, и плюнула, но обер-полковник, не связанный, в отличии от неё, по рукам и ногам, без проблем увернулся. И не тратя больше время на разговоры, залепил ей звонкую пощёчину, разбив за раз и верхнюю, и нижнюю губы. Кровь живописно закапала на светлое платье. Затем, намотав косу на кулак, Азъер придвинул её лицо вплотную к своему. — Как звать, сучка?
— Ильри… — произнесла та помимо воли.
— Ну вот, Ильри, давай я тебе кое-что объясню. Меня зовут Раласс. В мою работу входит поимка таких как ты, и таких, как твои наниматели. И я люблю эту работу, я ей всю жизнь отдал. — Сабирь натянул её волосы ещё сильнее — А знаешь, почему я ещё жив? Да потому, зайка, что у меня нет человеческих чувств. Были когда-то, да все вышли. Ни хрена не осталось. И я буду вытворять с тобой всё, что придёт в мою изобретательную голову, и вот зуб даю, не почувствую при этом ни жалости, ни сострадания. Потому что я на работе, Ильри, и работу оную, я привык выполнять. — он встряхнул её так, что клацнули зубы — Ты предала собственную расу, тварь! Любой человек — хоть очкатый писарь из королевской канцелярии! — узнай он о ваших с напарником делишках, прирежет тебя, как свинью.
— А пошли вы… — затравленно прошипела Ильри. Обер-полковник пожал плечами, и не обращая внимания на слабое сопротивление, перевернул её на живот. Мол, я предупреждал…
— Руки подержи. — бросил он по-деловому, обращаясь к Прозао — А ты, душка, скажешь, когда дойдёшь до кондиции. Поехали.
Лийер грешным делом подумал, что Раласс хочет банально попользоваться пойманной «ласточкой», но всё оказалось гораздо проще. Куда именно надавил ей обер-полковник, было с позиции капитана не видно — закрывала широкая спина Прозао — но эффект получился потрясающим: Ильри заорала так, будто её заживо пропускали сквозь мясорубку.
— Маленькая шлюшка… — ласково протянул обер-полковник, убирая руку. Крик тотчас стих, и сменился неудержимым женским рыданием. — Ты что же думала, паразитка, что мы тут шутки будем с тобой шутковать? Не будем! — рявкнул он над самым её ухом, и повторил трюк. Когда звонкий вопль перерос в хриплый вой, он опять отпустил. Захлёбываясь слёзами, Ильри наконец сломалась:
— Хватит… — всхлипнула она — Не надо больше…
— Что говоришь? — хохотнул Раласс — Не над… Ах не на-а-адо! — протянул он с удивлением, и снова сделал ей очень больно. На этот раз, Ильри завизжала в полный голос:
— Хватит! Я всё скажу-у-у!
Скажу… кажу… Эхо ещё несколько секунд гоняло её возглас между деревьями, и когда оно стихло, безмолствие воцарилось невообразимое. Первым посторонним звуком бы заметно помягчевший голос Азъера:
— Вот видишь, Ильри? И стоило упрямствовать? Характер свой железный показывать? — офицер перевернул пленную на спину, и потрепал за бледную щёку — Смотри не ошибись, хорошенькая. Если начнёшь вилять… Если помедлишь с ответом хоть на секунду, если мне покажется, что ты что-то умалчиваешь, или тем более, говоришь неправду… То это, — он вновь проделал приём, вызвав ещё один короткий стон — покажется тебе лечебным массажем…
— Я хочу… Жить… — выдавила она, и расплакалась как маленькая.
— Жить? — усмехнулся Раласс без намёка на игру. Казалось, он искренне опешил от такой наглости. — А раньше чем думала, дурёха?
— Я… Меня заставили… — жалобно оправдалась Ильри, не прекращая лить слёзы.
— Я подумаю. — безразлично сказал Сибирь, и грубо сжал её подбородок большим и указательным пальцами — Но запомни, радость моя: соврёшь хоть в последней мелочи, и вопрос о жизни автоматически снимается с повестки дня. Я доступно выразился?
Ильри преданно закивала.
Сзади хрустнула веточка, и к виску каперанга прислонилось нечто жёсткое, холодное, и имеющее подозрительное сходство с пистолетным дулом. На миг, Шорл просто не поверил, что такое возможно — он тщательно осматривался десять секунд назад, и не заметил никого постороннего, да и звуки, вплоть до последнего момента, не вызывали ни малейшей тревоги. Пистолет, уткнувшийся ему в голову, словно бы вырос из под земли — другого объяснения Лийер не видел. Пересилив желание вздрогнуть, он медленно повернулся, демонстративно отводя свою руку с оружием в сторону. Наконец, увидев, кто незаметно зашёл со спины, он с облегчением усмехнулся.