Гонка к Источнику

Астаев Дмитрий

* * *

Если бы не лестные пташки, что с весёлыми криками порхали в кронах вековых деревьев, то на кухне лесничего дома стояла бы мёртвая тишина — ни Найц, ни Азъер, ни уж тем более каперанг, которого, по идее, здесь вообще не должно было быть, так и не могли предложить ничего дельного, и вот уже две минуты хранили полнейшее молчание, глядя куда угодно, но только не друг на друга. Шорл вот, для примера, тупо разглядывал домовую мышь — длиннохвостый грызун по-хозяйски рыскал у закоптелой печки, важно шевеля усами, и ничуть не пугаясь троих двуногих, расположившихся за столом всего с нескольких метрах поодаль. Когда вредитель скрылся за печью, Шорл почему-то вздохнул, и подперев лоб тремя

пальцами, закрыл глаза.

Факты, перед которыми поставила их судьба, просто-напросто удручали. Во-первых, их рейд, как ни печально в этом признаться, закончился неудачей. Не провалом, конечно, и не позорным разгромом, но просто неудачей… Ничем. Ничем, кроме потери двух человек из девяти, и доведения их единственного самолёта до состояния, близкого к нерабочему. Во-вторых, как стало известно незадолго до вылета из ралэнского леса, Идгу предъявили Империи жёсткий ультиматум: либо вы, люди, отдаёте нам фактически весь ваш тлазанир, либо записываете Сиару в список непригодных для жизни планет… И сроку вам: сутки, плюс ещё полтора часа. Говоря языком Алаза, это называлось «неприятности!», но на самом же деле, это был конец … И если сегодня утром оставалась надежда на то, что им удастся проникнуть если не в Источник, то хотя бы на Вокзал, то после короткого разговора с раненым Халлатангом, оная надежда приказала долго жить… На Вокзал уже проникли… Без них.

Шорл понятия не имел, какие слова следовало использовать, чтобы посторонний человек, прочитай он их на бумаге, смог бы хотя бы отдалённо представить, что творилось в те минуты в капитанской душе. Страх? И да, и нет. Прискорбный факт, что через день тебя либо разбомбят ядерным оружием, либо твоя страна потеряет две трети стратегического запаса тлазанира, здорово бил по нервам, но… Шорл был офицером, и его страх был другим. Неполноценным, что ли, урезанным… Не таким, как тот, который испытывал бы в аналогичной ситуации гражданский… Нет, это было другое. Может быть, ненависть? По отношению к Партии, к Халлатангам, к Идгу? Ко всем вместе взятым? Тоже правда, но только отчасти. Конечно, Шорл их не любил — как можно любить тех, кто загнал тебя в крысиный угол? Любить нельзя, но и слепой ненависти, если следовать её словарному определению, он не испытывал. Шорла ей не учили. Его учили уважать врага, в худшем случае — презирать, но не ненавидеть. Когда доходит до боя, ненависть — не лучший советник, и по этой причине, в каталоге доступных капитану эмоций она не значилась… Ну может быть только чуть-чуть — невидимыми чернилами, и со знаком вопроса на полях…

Правильное слово пришло к Лийеру неожиданно, как с неба спустилось. Расстройство. Каперанг был расстроен. До такой степени, что уже не лез к Азъеру с надоедливыми вопросами, хотя придумать их мог сколько угодно… Кто такие Халлатанги? Почему ничего не известно о предыдущей с ними встрече, которая явно имела место быть? Почему они так похожи на людей? Почему, почему, почему!.. Но капитан молчал. Он не боялся получить в ответ десятиэтажную матерную конструкцию — хотя учитывая текущее душевное состояние обер-полковника, это было бы более чем вероятно — он просто не хотел ничего знать. Надоело. Всё надоело. И тайны, и секреты, и заговоры… И показное доверие, которое решил проявить Раласс, попросив Лийера остаться на «военное совещание» — тоже.

— Значит так. — нарушил тишину Найц — Раз вы оба молчите, я выскажусь первым… Расклад вот какой. — он стукнул раскрытыми ладонями о стол, делая таким образом ударение. Шорл и Раласс сделали по внимательному лицу. — Ралтан сдаст Сиару. Переговоры с Идгу зашли в тупик, а Империя не смогла отторговать ни тонны тлазанира…

— Не был бы так уверен… — вставил обер-полковник, но майор продолжал гнуть

свою линию:

— Признаемся честно: нам не потянуть такую дань. Если выполним условия Идгу, наш флот встанет на прикол в течении месяца… Чтобы этого не произошло, тлазанир придётся синтезировать искусственно…

— Промыслы на Сийле, Титралае, и… — предпринял Азъер очередную попытку вставить словечко в монолог майора, но снова без результата.

— …Недостаточны для того, чтобы в одиночку удовлетворить нужды флота во время войны… — закончил Найц его фразу — Ведь что такое война? Война — движение; движение — тлазанир. Сделать как можно меньше ходов самому, и заставить противника сделать их как можно больше — неотъемлемый принцип любого космического конфликта. Вот капитан прекрасно знает, — кивок в сторону капитана — что при Генштабе трудится целый департамент, занятый исключительно составлением полётных графиков, и разработкой различных махинаций, вынуждающих противника делать ненужные движения… Сотни людей получают немаленькую зарплату для того, чтобы флот сэкономил пять-десять процентов топлива!.. — поняв, что увёл разговор в сторону, майор осназа ненадолго замолк, будто бы вспоминая, на чём остановился — Значит, я это вот к чему. Тлазанир — штука недешёвая, а на натуральные источники уповать нечего: их просто недостаточно. А значит, как я и говорил, металл придётся синтезировать искусственным путём, что повлечёт за собой дикие траты, и… Я не экономист, но одно могу сказать без страха оказаться неправым: Ралтан не пойдёт на это. — майор горько усмехнулся — Он не дурак, и крови не боится… Потому-то и у власти! И знаете, он будет прав…

— Короче говоря, каюк нам… — подытожил капитан, и сладко потянулся, сцепив пальцы на затылке — Эх, жаль-то как…

Лийер не играл: говоря эту пошлую плоскость, он действительно чувствовал себя так, как будто давно умер, и теперь наблюдал за своими товарищами со стороны, сидя на райском облаке, и хрумкая сочным яблоком… «Плохой симптом…» — проснулся в его голове чей-то рассудительный голос — «Первый вестник истерики…»

Но надо отдать ему должное, Найц не уделил реплике Лийера никакого внимания.

— Сейчас собираемся, и летим в Рум… — предложил он — До завтрашнего дня, будем надеяться, успеем… Пережидаем бомбардировку… Непрямое попадание бункер должен выдержать, строили без халтуры… Потом ждём помощи… Дожидаемся. Потом… — майор запнулся, и с тяжестью продолжил — Не будем бегать от правды: мы опять проиграли… Чтобы Источник не достался Халлатангам, мы должны будем полностью уничтожить Сиару, благо она к тому моменту, скажем спасибо Идгу, превратится в необитаемый кусок камня…

— Просто было на бумаге… — сказал Азъер нараспев, и подняв ладони кверху, подвигал руками вверх-вниз, изображая весы — Тысяча двести тонн ценного металла, или двести пятьдесят миллионов жизней? Жестокий ты человек, Лойс…

Неудачно пошевелившись, каперанг задел приставленную ко стулу ШВР, и винтовка со стуком упала на деревянный пол. Нагнувшись, Шорл вернул оружие в исходное положение, и не подозревая ни о чём плохом, снова откинулся на спинку, готовясь выслушать новую порцию майорского цинизма… Но слова застряли у Найца в горле. Уставившись на Шорла, как на приведение, он сдавленно поперхнулся, и застыл, а мигом позже, к нему присоединился и Раласс. В глазах обоих офицеров читалось не просто удивление — изумление. Пантомима затягивалась.

— Что? — навострился Шорл.

— Откуда он у вас? — строго спросил Азъер, тыча глазами капитану в грудь.

Шорл автоматически опустил взгляд. Странный амулет, снятый неделю назад с шеи бандитского главаря, свисал поверх бронированного нагрудника, тускло поблёскивая в солнечных лучах — по всей видимости, вывалился из-за пазухи, когда капитан нагибался за винтовкой… Шорл взял его двумя пальцами, и цокнул языком — эта штука стала настолько привычной, что он о ней просто забыл… Даже словом не упомянул, когда рассказывал Азъеру о своих тарланских приключениях… Надо же!