Гонки на мокром асфальте
Шрифт:
— Бедненький, — прошептала Анника и, чтобы согреть, обняла его за плечи.
— Нужно торопиться. Мне сказал один из водителей, что перевал собираются закрыть. Вроде бы по радио передавали.
— Может быть, переждем здесь? — предложила Анника.
— Ожидается наводнение. Если не удастся проехать перевал сегодня, застрянем тут дня на два — на три.
Кошмарная, страшная поездка по снегу и льду, сквозь ливень, но мы совершили ее на нашем стареньком «БМВ», который, лязгая цепями, упорно двигался вверх, на гору, где висел подъемник для лыжников. А когда мы миновали вершину, все разом переменилось.
Вскоре мы сделали еще одну остановку. Дэнни снова лежал на асфальте полчаса, снимая цепи, и опять вернулся в машину озябший и насквозь мокрый. Затем мы начали спускаться. Стеклоочистители, двигаясь по лобовому стеклу с максимальной быстротой, не успевали стряхивать с него струи дождя. Видимость была ужасной. Дэнни, вцепившись в руль, вглядывался в темноту. Наконец остались позади Норт-Бенд, Иссакуа, и мы очутились на понтонном мосту, соединяющем берега озера Вашингтон. К полуночи, после десятичасовой поездки, которая в нормальную погоду занимает не больше пяти часов, мы въехали в Сиэтл. Анника позвонила родителям и сообщила, что мы благополучно добрались. Похоже, только теперь они облегченно вздохнули, поскольку, с их слов, ливень вызвал оползни и трассу I-90 закрыли с западной стороны.
— Слава богу, мы успели проскочить, — отозвался Дэнни.
«Берегись гримас судьбы, — подумал я про себя. — Это такая сучка, доложу я тебе. Похлеще моей мамаши».
— Нет, не нужно, — продолжала Анника говорить по телефону. — Я заночую у Дэнни. Он сильно устал и дальше ехать не сможет, к тому же Зоя уже спит. Мы едем к ним. Дэнни обещал отвезти меня домой завтра утром.
Последняя фраза заставила Дэнни повернуться и удивленно посмотреть на девицу, я же принялся мучительно вспоминать, говорил ли он что-то подобное. Анника улыбнулась ему и хитро подмигнула. Закончив разговор, она опустила телефон в сумку, посмотрела сквозь лобовое стекло и сказала:
— Мы почти приехали. Вот замечательно.
Дыхание ее в этот момент было частым от предвкушения.
Почему Дэнни не предпринял никаких действий? Почему тут же не повернул назад и не поехал в Эдмондс, где жила Анника? Почему промолчал? Этого я никогда не узнаю. Может быть, на уровне подсознания он чувствовал потребность связи с кем-то, кто напомнил бы ему о страсти, которую он переживал с Евой? Возможно.
Он зашел в дом, держа на руках Зою, и сразу понес ее в комнату, где уложил на кровать. Потом включил телевизор, и мы смотрели репортаж с перевала Снокуалми, закрытого, как говорили представители властей, всего на несколько дней, хотя было видно, что машины там будут стоять как минимум неделю. Дэнни ушел в ванную и вернулся оттуда в стареньких брюках и облезлой футболке. Достал из холодильника банку пива, открыл ее.
— Можно принять душ? — спросила Анника.
Дэнни изумленно посмотрел на нее, словно первый раз за день увидел и услышал. Да, героизм его иногда подводит.
Он провел Аннику в ванную, показал, где висят полотенца, как пользоваться регулятором температуры душа, и вышел, закрыв за собой дверь.
Он достал из шкафа простыни, подушку и одеяло, разложил в гостиной диван, сделал постель для Анники. Закончив, отправился в спальню, сел на кровать.
— Устал
Проснулся, когда почувствовал неладное. Открыв глаза, я увидел Аннику, стоящую над ним, с еще мокрыми волосами и в халате Дэнни. Она не издала ни звука. Несколько минут разглядывала спящего Дэнни, а я разглядывал ее. Она вела себя как привидение. Меня чуть в дрожь не бросило от ее вида. В общем, не понравилась она мне в тот момент. Анника распахнула халат, обнажив серебристую плоть с татуировкой солнца с расходящимися лучами вокруг пупка. Она продолжала молчать. Потом сбросила с себя халат. Коричневые соски ее крупных грудей указывали на Дэнни. Он ничего не подозревал. Потому что спал.
Она наклонилась, своими маленькими руками расстегнула ремень на его брюках, стянула их до колен.
— А ну стой, — проворчал я. Глаза мои оставались полуоткрытыми.
Сопротивляться он не мог. Какое там? Десять часов вел машину по жуткой дороге, сквозь метель и дождь. Откуда у него силы возьмутся?
Она стянула брюки до щиколоток, принялась осторожно снимать их. Посмотрела на меня, прошептала:
— Не шуми.
Подобное обращение меня, конечно, возмутило, но голоса я не подал. Что-то меня сдерживало. Зебра продолжала свою дикую пляску.
Отвернувшись от меня, она все свое внимание направила на Дэнни.
— Перестань, — сонно пробормотал он.
— Не волнуйся, — успокоила она. — Все будет хорошо.
У меня есть вера. И всегда была. В Дэнни. Я обязан верить, что все происходило без его согласия. Да он ничего и не понимал. Он был пленником своего обессиленного тела, и девица этим воспользовалась.
Я не желал больше просто лежать и смотреть. Один раз я уже дал маху, не смог остановить демона, глумившегося над Зоиными игрушками. И я смело принял новый вызов. Я оглушительно залаял. Агрессивно. Я зарычал. Я залился лаем и наконец-таки разбудил Дэнни. Глаза его широко раскрылись. Он увидел перед собой обнаженную девушку и быстро-быстро отполз в сторону.
— Это еще что за новости? — прокричал он.
А я продолжал голосить.
— Энцо! Хватит! — приказал Дэнни.
Я умолк и сидел, не спуская глаз с Анники, готовый вновь зайтись лаем, если она опять нападет на Дэнни.
— Где мои брюки? — удивленно спросил он. — И вообще, что ты тут делаешь?
— Я очень люблю тебя.
— Я женат!
— Да я же не просто потрахаться с тобой хочу, а по любви. — Анника опустилась на кровать и поползла к нему.
Я немедленно отозвался лаем.
— Слушай, прогони своего пса, — сказала Анника.
Дэнни схватил ее за запястья, девушка игриво захохотала.
— Прекрати! — крикнул он, вскочил с кровати и, подхватив с пола брюки, торопливо натянул их.
— Я думала, ты любишь меня. — Анника вдруг помрачнела.
— Анника.
— Мне казалось, ты хочешь меня.
— Анника, оденься. — Дэнни протянул ей халат. — Я не готов разговаривать с пятнадцатилетней голой девушкой. Это противозаконно. Тебе нужно уехать. Я отвезу тебя домой немедленно.