Гонщик из Монако

Лоренс Ким

— Вот, значит, как? — проговорил Мэтью, приподняв брови. — Ты стала разбираться в людях?

— Я встретилась с ним за завтраком, который ты манкировал, — уведомила его Роза. — В личном общении он показался мне... не таким безнадежным, как ты его описываешь, — осторожно выразилась она.

— Сколько минут ты общалась с ним? Старый лис знает, как себя подать. А такой простушке, как ты, и мозги пудрить не нужно. Достаточно улыбнуться и слегка приласкать, — желчно парировал он.

— Я знала, что ты обо мне невысокого мнения, — спокойно

отозвалась Роза. — Но твой отец поступил иначе, чем ты думаешь. Он без обиняков предложил мне деньги... Как, ты удивлен? Да. Он предложил мне деньги, чтобы я оставила тебя. Скажи, часто твой отец покупает людей и откупается от них таким образом?

— Глядя на упакованные вещи, делаю вывод, что ты намерена удовлетворить просьбу старика, — сухо предположил Мэтью, с лица которого мигом сошла улыбка.

— Я провела деловые переговоры. Подумала, что он одобрит торг, и не ошиблась. Мне не хотелось разочаровывать господина Деметриоса-старшего. Тебя ведь я, кажется, удовлетворила? В вашем представлении золотоискательница должна быть продувной стервой. Поэтому я отчаянно торговалась... — Роза выдержала долгую паузу.

Мэтью раздраженно спросил:

— Во сколько ты ему обойдешься в денежном выражении?

— Ну, на его месте я не дала бы за тебя и медной монеты. Но поскольку ты меня разозлил, обидел, разочаровал, я взяла это. — Роза вынула из кармана хрустящую бумажку и протянула ее Мэтью.

У того округлились глаза, когда он увидел сумму, аккуратно выведенную цифрами и прописью отцовской рукой.

— Ты отличный делец, крошка! — оценил ее добычу Мэтью, возвращая ей чек.

— Забирай, — сказала Роза, оттолкнув его руку.

— Оставь себе. Деньги ничего не значат ни для меня, ни для него. Ты помогла ему достигнуть цели, а лишь это по-настоящему волновало старика. Любой ценой воспрепятствовать осуществлению моих желаний, — с горечью произнес Мэтью.

— Мне они, доставшиеся таким образом, тоже радости не принесут. А ты сможешь заплатить этим чеком другой своей «невесте», — поддела его Роза.

Мэтью сосредоточенно смотрел на нее. Смотрел, как она взяла сумку, прошла к двери, приоткрыла ее и, повернувшись на пороге, сказала:

— Я не стану просить у тебя прощения. И если нас когда-нибудь угораздит встретиться, не окликай меня. Я тебя не знаю. Ты — выдуманный персонаж. В реальности тебя не существует… Еще раз спасибо, что спас меня...

Роза взлетела на вертолете над Эгейским морем, когда одна из сторон горизонта была плотно затянута свинцовым штормом.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Это ваше первое обследование? Роза кратко кивнула.

Она покорно позволила себя уложить на высокую и узкую белоснежную постель с металлическими трубками бортов.

Женщина в белом одеянии разговаривала с ней подчеркнуто

тихо и отчетливо. Ее обходительность и, предупредительность несколько насторожили Розу.

— Мы можем пригласить отца, если вы выскажете такое пожелание.

— Нет, не стоит. Он не сможет, — проговорила Роза.

— Но он уже тут. Ожидает за дверью.

Роза машинально повернула голову к двери. Она пребывала в шоке. Мысли ее путались, скорее это было мерцание каких-то ощущений, обрывки чего-то вроде междометий, которые она не в состоянии была понять волевым усилием.

В поисках ответа она посмотрела на врача.

Врач встала и, подойдя к двери, тихо приоткрыла ее и жестом попросила посетителя войти.

Вошел Мэтью.

— Что ты здесь делаешь? — спросила его Роза. Мэтью был растерян не меньше ее.

— А где мне еще быть, как не с женщиной, носящей моего ребенка, во время ее первого УЗИ? — проговорил он, присев неподалеку от монитора.

— В Америке, — проронила Роза, недоуменно глядя, на него.

В одном из журналов она прочла короткую заметку о гонщике Мэтью Готье, снабженную снимком. Мэтью позировал фотографу на живописном фоне длинноногих американок.

— При чем тут Америка? Как видишь, я здесь, — усмехнувшись, проговорил Мэтью.

Врач терпеливо ожидала завершения обмена любезностями, после чего дипломатично спросила родителей:

— Мы можем приступать?

— Прошу меня простить... — остановила ее Роза и обернулась к Мэтью: — Мне кажется, тебе нечего здесь делать. Не знаю, как ты узнал о моей беременности, но...

— Но я имею к ней отношение и поэтому намерен остаться, — опередил он ее.

— Странно, что ты можешь быть так в этом уверен. Насколько мне известно, ты имеешь привычку сомневаться в очевидных вещах, выдумывая самые неправдоподобные версии, — поддела его Роза.

— Дитя зачато, и это мое дитя, — твердо произнес он.

— Ты боишься, что ребенок будет свободен от традиционного террора семейства Деметриос, поэтому решил объявиться? — ядовито поинтересовалась женщина.

— Будущее наших отношений всецело в наших руках, Роза, — надменно осадил ее Мэтью.

— До того самого момента, пока ты их снова не растопчешь, — дополнила картину Роза.

— Послушать тебя, нас связывают как минимум десятилетия непонимания, — с ухмылкой отразил упрек Мэтью.

— Нас вообще ничего не связывает, — гордо произнесла Роза.

— Ошибаешься. У нас будет ребенок.

— Но как... как ты узнал об этом? — задала она самый интригующий ее вопрос.

— Оставим это за кадром, — скромно потупился Мэтью. — У меня есть возможности, которыми я широко пользуюсь. В чем они состоят — мой секрет.

— Но для чего тебе это? Хочешь застраховаться от нежелательных последствий? — настороженно осведомилась Роза.

— Роза, ты очень взволнована. Остынь. Доктор согласится со мной, что тебе вредно волноваться, — игриво проговорил Мэтью.