Гонщик
Шрифт:
Григ тоже был тогда на грани самоубийства - он постоянно, ежесекундно думал о своей Агише. Мы с Рарком не спускали с него глаз, и однажды лишь в самый последний момент успели предотвратить трагедию. И тогда Рарк отозвал меня в сторонку и сказал, что надо срочно что-то предпринять. Надо как-то заставить Грига жить. Мы долго думали, а потом решили - ему нужно действие. Не двадцатичасовое сидение у компьютера, а действие. Настоящее.
"Григу нужно в армию, - сказал я.
– Чтобы реально, с оружием в руках противостоять врагу. Серьезно, Рарк. Давайте все
"Идите вдвоем, - отказался Рарк, - армия не для меня. А вот Григу, пожалуй, это сейчас то, что надо".
Так наши с Рарком пути разошлись во второй раз.
Мы с Григом обратились к кураторам Центра с просьбой отпустить нас в армию. Они согласились рассмотреть наши заявления, и для начала отдали нас психологам. Те долго и муторно тестировали нас, а потом передали в руки военных. Нам пришлось сдать кучу разных нормативов, но, в конце концов, наше желание исполнилось. Мы приняли воинскую присягу. Правда, служить нам вместе не довелось. Грига зачислили в штурмовики, а в меня мертвой хваткой вцепилась разведка.
Мы с Григом расстались, но я имел возможность издалека следить за его карьерой - еще бы!
– очень скоро он стал живой легендой. Мою же деятельность окутывала тайна. Я не имел права раскрываться даже перед ним…
– Но вы не слушаете меня, - обиженно сказал Оуэн.
– Вам не интересно?
– Ну что вы!
– спохватился я.
– Очень интересно. Так вы говорите, что те маоли, которые отказались сотрудничать с вами, были ликвидированы? А как именно их убили, вы знаете?
– Не помню точно, - отмахнулся Бриль.
– Расстреляли, кажется.
…Мне сказали, что в Центре началась эпидемия. Нам с Григом даже не позволили похоронить Рарка. Сказали, что всех погибших сожгли…
– А какая разница, как?
– добавил Оуэн.
– Вы правы, никакой, - обаятельно улыбнулся я.
– Просто профессиональное любопытство.
– Кстати о вашей профессии… Мы можем договориться. Я заплачу вам три миллиона кредитов, если вы сделаете вид, что не нашли меня.
– Добавьте еще миллион и считайте, что мы договорились.
– Я разлил по бокалам остатки коньяка и спросил: - Но расскажите же мне, почему вы решили сбежать?
– Почему… - Оуэн залпом выпил свой коньяк и сунул в рот дольку лимона.
– Да потому что казавшаяся бесконечной работа над картами подходила к концу, и я вот-вот стал бы не нужен. Но я слишком много знал, и меня вряд ли отпустили бы живым. Я предпочел не проверять, так ли это, и сбежал.
Он умоляюще посмотрел на меня и вытер проступившую на лбу испарину.
– Вы понимаете, я хочу жить! Очень хочу! Просто жить!
– А разве они не хотели?
– откликнулся я, но Бриль уже не слышал - растворенный в последней порции коньяка препарат полностью отключил его сознание.
Все. Наконец-то можно было бросить притворяться, прекратить играть роль и дать волю обуревавшим чувствам. Открывшаяся правда сводила с ума. У меня не просто выбили почву из-под ног, мне практически переломили хребет. Оказалось, что все, чем я жил, во что верил
Мне хотелось выть. Бить кулаками о стены. Разорвать на куски пребывающего без сознания Оуэна Бриля, а потом пустить себе пулю в лоб.
Но я не сделал ни того, ни другого. Я немного посидел, бездумно следя взглядом за скользящими среди водорослей золотыми рыбками, а потом набрал на коммуникаторе код, вызывая своих оперативников.
–Дело сделано, ребята. Забирайте груз.
Громко пиликает коммуникатор, вырывая меня из воспоминаний Стина. Ошалело обвожу взглядом больничную палату, не понимая, где я и кто я. Моя душа все еще корчится от ненависти и боли, на языке сохраняется стойкий вкус коньяка, а перед глазами мелькают пушистые хвостики золотых рыбок.
– Брайан, ты будешь отвечать на вызов?
– спрашивает Григ.
– А?
Смотрю на строку абонента. Паук. Это он жаждет пообщаться со мной.
– Чего тебе?
– довольно грубо откликаюсь я.
– Карты, Брайан, - отвечает он.
– Мне нужны карты. Хочу напомнить, что у тебя остался всего один час.
Подробно и нецензурно рассказываю, куда ему следует пойти и чем там этот час заниматься, а потом отключаю коммуникатор и мысленно окликаю Стина:
– А что было дальше?
– Я сдал Оуэна Бриля с рук на руки своим оперативникам. Те тайком вывезли его с небольшой провинциальной планетки, где он прятался, и вернули в Центр.
– Но почему ты не прикончил его?
– Во-первых, из соображений личной безопасности. Если бы я убил его, то операция считалась бы проваленной, и меня самого ликвидировали бы. А во-вторых, он был лишь пешкой, крохотным винтиком в отлаженной военной машине. Использованным винтиком. А таких - в этом он был прав - обычно рано или поздно выкидывают на свалку. Нет, его жизнь или смерть уже не имели значения. Гораздо важнее стало уничтожить карты. По соображениям секретности они хранились лишь в одном экземпляре, и на их воссоздание ушло бы не менее ста лет, ведь всю работу пришлось бы начинать заново, а в распоряжении военных уже не было того количества маоли, которое трудилось над картами изначально.
– И ты разыскал Грига и рассказал ему правду, - говорю я.
– Да. Мы с Григом решили, что не надо сразу уничтожать карты. Вначале следует предъявить их Совету ОНГ, чтобы те высокопоставленные преступники, которые двадцать лет назад санкционировали взрыв Лагуты, все-таки понесли наказание. Мы совершили налет на базу, изъяли карты, а потом я спрятал их в том самом хранилище, намереваясь вскоре вернуться за ними. Но меня вычислили и, уходя от погони, я погиб в полной уверенности, что Григ на свободе и сможет довести операцию до конца.