Гопники
Шрифт:
– А какой танец, быстрый или медленный? – голос у Леши – как у третьеклассника.
– Давай быстрый.
Леша начинает фальшиво петь «Посмотри на меня, братец Луи-Луи-Луи» и крутит жопой и махает руками.
– Ладно, заебись, хватит. Теперь медленный, – говорит Вэк.
Леша разводит руки далеко в стороны и топчется и поворачивается на месте и тоже что-то напевает себе под нос, только теперь тихо, и поэтому нельзя понять, что.
– Все, концерт окончен. Теперь пиздуй отсюда, – Вэк дал ему подсрачника, потом остальные,
– А брат у него старший – нормальный, здоровый такой мужик, каждый день пьет, – Вэк смотрит Леше вслед. – Мамаше говорили не рожать, а она родила, вот такой и получился…
Мы с Вэком курим в туалете, а рядом, в коридоре, стоят и трындят Синицкая со Шваброй.
– Надо обязательно сходить в гастроном, купить костей, – говорила Синицкая. – Мне Тамара Ивановна говорила, что вчера давали. Такие хорошие кости – и всего по рупь-тридцать.
– Это в гастрономе возле остановки?
– Да, в нем. Там еще книжный магазин рядом. И хороший, должна вам сказать. Как-то зашла на днях – Мориса Дрюона давали. Я взяла.
– Да, магазины здесь хорошие. Сам район отвратительный – из-за химзавода этого, ну, и контингент соответствующий, а магазины – ничего. Ну, мне на урок. Всего хорошего.
Они уходят.
– Костей ей, блядь, суке захотелось. Пусть сходит на клейзавод – там не только костей дохуя, там и с крысиной еще можно… – говорит Вэк.
Мы хохочем, бросаем бычки в унитаз и идем на урок.
На истории приходит Ленина, вызывает Сухую, и она потом нам сообщает:
– Ребята, сейчас идем убирать улицу. В город приезжает правительственная комиссия. Надо, чтобы улица была чистой, чтобы не ударить в грязь лицом. Давайте, быстренько в подвал за инструментами. Я вас буду ждать на крыльце.
– Я не пойду, – говорит Неформал. – Я не обязан убирать улицу из-за какого-то начальника.
– А причем тут начальник? – Сухая удивленно смотрит на него. – Тебе что, приятно идти в школу по грязной улице?
– Мне все равно.
– Ну, как знаешь. Но, если не пойдешь, поведение «неуд» за неделю.
– Не имеете права. Я в районо напишу.
Сухая ничего не отвечает. Он уходит.
– Неформал, сука, – говорит Вэк, когда спускаемся по лестнице в подвал за метлами и лопатами. – Все выпендривается. Надо ему еще пиздюлей навешать.
– А Сухая ему ничего не сделает, – говорит Клок. – Не имеет права – он знает. Неформал и в районо и в хуйано, а она что?
– Получается, ему бля, можно, а нам нельзя, – говорит Вэк и несильно бьет по почкам Куню, который в это время поднимается с лопатой наверх. Куня кривится, как будто ему почки отбили.
Недалеко от остановки, возле колонки, двое мужиков пьют одеколон. Мы с Клоком смотрим на них. Стакана у них нет. Сначала один пристраивается
– Сухой закон, бля, – говорю я Клоку. – Всю херню выпьют. А почему он сразу воды после одеколона?
– Это ж одеколон – ты все во рту спалишь себе.
– А-а.
– А мы твоего батьку видели пару дней назад в пивбаре. Мы подошли – я, Вэк, Бизон, взяли по пиву. Потом он подходит. Говорит, типа, моего сына знаете – Андрея Гонцова? Ну, ясный хуй, знаем. А он бухой уже, стоит, рассказывает. А вы знаете, типа, что я был поэт раньше? Меня в газетах публиковали – Константин Гонцов. Правда, что ли?
– Да, правда.
– А что потом?
– Ничего, ты видел.
– Ну и, короче, что-то еще говорил… А, что ты у него хороший сын и что-то еще.
– Не обращай внимания.
– Мы ему пива налили, и он отошел.
Подходит Вэк в неновых, но настоящих джинсах.
– Где взял?
– Купил у Черного за двадцать рублей. Почти новые – клепки-хуепки.
– Какая фирма?
– А хуй его знает.
– Счас посмотрим. – Я задираю ему куртку: на жопе приклепана железная бляшка «Монтана». – Ничего фирма.
– Нет, хуйня, – говорит Клок. – Самые лучшие – это «Левис».
В коридоре Быра пиздит Куню:
– Как мы договорились? Каждый день двадцать копеек.
– Мне не дали сегодня.
– А меня это не ебет.
Карпекина встает с парты и подходит к ним:
– Ну-ка, отпусти его.
Она никогда не лезет ни в какие драки и с нами вообще не разговаривает, считает, что мы козлы и идиоты.
Быра рот разинул от удивления, но Куню не отпускает.
– Не лезь не в свое дело.
– Я тебе сказала: отпусти.
– Кто ты такая тут указывать? Куня, ебни ей.
Куня испуганно смотрит на Карпекину.
– Кому говорит, ебни. А то я тебе ебну.
Куня замахивается, но Карпекина отступает назад.
– Плюнь на нее.
Куня харкает, втягивая сопли, и плюет. Сопля приземляется у Карпекиной на фартуке. Она медленно достает из кармана платок и вытирает ее:
– Ты подонок, Быркин. Таких надо сажать.
– Ты у меня еще попизди. Я тебя в жопу выебу.
Он хохочет, Куня тоже ухмыляется, хотя видно, что он соссал.
Я прихожу домой часов в одиннадцать. Родители дома.
– Ну, где ты ходишь? – спрашивает мама.
Все понятно: ее разозлили на работе, но я-то тут при чем?
– Гуляю.
– Учиться надо, а не гулять. Оценки какие? Одни тройки. А вспомни, как в начальных классах учился – на отлично. И во втором. А как связался с этими – сразу все коту под хвост. Ну, скажи мне, что у тебя общего с этими хулиганами, у которых родители – пьяницы? Ты что, не можешь себе нормальных друзей найти? Что у тебя с этими общего?