Гора Мертвецов
Шрифт:
– Ну, может, он в последние дни был грустным, подавленным?
– Паша у меня всю жизнь серьёзный мальчик. Даже улыбаться особо не любил. Вот я могу фотографии показать, хотите? С ним фотографы и так, и сяк, а он ни в какую!
– Спасибо, не нужно фотографий.
– Да я быстро!
Вероника затаила дыхание. Шаги женщины прошуршали мимо двери. Потом в глубине квартиры что-то хлопнуло, и снова шорох домашних тапочек по полу, в обратную сторону.
– Вот. – На стол шлёпнулось что-то увесистое. – Вот, глядите. Ну, тут он ещё маленький
«Блин, – подумала Вероника. – Бедный Сашка. Этак он теперь с меня не то что ужин – поход в ЗАГС затребует».
Честно говоря, в эту затею Вероника изначально верила слабо. Не с ЗАГСом – в эту не верила совсем – а с допросом Пашкиной мамы. Любой, кто когда-либо был ребёнком и подростком, твёрдо знает одну вещь: хуже всего человека знают его родители.
Сначала от родителей скрывают всё, чтобы не получить наказания. Потом – чтобы не лезли и не мешались. Ну а когда родители начинают стареть – чтобы лишний раз их не тревожить.
Так что если у тебя депрессия, если ты проиграл в онлайн-казино левую почку, если на животе появилась новая родинка неправильной формы, или ещё что-нибудь в этом духе – родители будут последними, кто об этом узнает.
Решение Вероника приняла быстро. И так же быстро начала действовать, спеша не оставить себе путей к отступлению.
Она открыла дверь – та, слава богу, не скрипела, наверное, Паша всё-таки не только в комп залипал, но и по дому что-то делал, – и шагнула в прихожую.
На Веронике были лёгкие кеды, так что звука шагов не слышно. Только слегка скрипнула подошва на линолеуме.
Вероника бросила взгляд в кухню. Как она и ожидала, мать Пашки стояла спиной, в застиранном халате в красный – уже бледно-розовый – цветочек.
Прямо была комната с открытой дверью. Видимо, туда Нина Фёдоровна ходила за фотоальбомом. Следовательно, это – её комната. Значит, вот эта закрытая дверь ведёт в комнату Пашки.
Вероника в два шага оказалась около неё и положила ладонь на прохладную металлическую ручку. Замерла на миг.
Сейчас она войдёт в комнату своего бывшего одноклассника. Парня, которого не видела с выпускного. У которого была какая-то своя жизнь…
«Соберись», – приказала себе.
И собралась. Мягким, но сильным движением повернула ручку. Раздался негромкий стон пружины, и Вероника вновь обмерла. Кровь отхлынула от лица.
– …вот, это мы с ним в детский центр ходили, видите? День рождения у него был. Отец ругался ещё, мол, ну что ты сидишь – на поминках веселее сидят…
Послышались всхлипывания.
– И… Извините…
– Ничего-ничего, я всё понимаю.
– Я сейчас. Умоюсь. Подождите, пожалуйста.
Чёрт!
Вряд ли Нина Фёдоровна будет умываться в кухне, при постороннем. Она пойдёт в ванную. А значит, сначала выйдет в прихожую и увидит Веронику, застывшую возле двери в комнату её сына. Здрасьте.
Вот теперь пути назад уже точно не было.
Вероника толкнула дверь. На секунду ей показалось, что та не откроется, что
Скользнув внутрь, Вероника повернулась и как могла осторожно вернула ручку в исходное положение. После чего прикрыла дверь, не захлопывая. Этот звук женщина бы точно услышала.
В прихожей щёлкнул выключатель, открылась и закрылась дверь в ванную. Зашумела вода. Всё, можно немного расслабиться.
Вероника толкнула дверь, и язычок замка скользнул в паз. Огляделась. Машинально усмехнулась.
Комната была воплощённым стереотипом. Мятые футболки и скомканные носки валялись на полу, висели на приоткрытой дверце шкафа. На стенах плакаты с нескромно одетыми большеглазыми анимешными красотками. Постер с «My little pony». На столе несколько мятых упаковок от «Эм энд эмс», пустые банки из-под колы.
Кровать заправлена как попало, посередине под покрывалом образовался горб из одеяла.
А господствующее место занимал компьютер. Он даже не был выключен – системник таинственно гудел кулерами, а монитор подмигивал синим светодиодом, намекая, что готов к подвигам, только тронь мышку.
Вероника шагнула к нему, и тут в заднем кармане джинсов зажужжал и пиликнул телефон. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности и, мысленно кляня свою пустоголовость на чём свет стоит, достала нарушителя спокойствия. Первым делом отключила звук и вибрацию. Потом прочитала полученное сообщение.
«Ты охренела? Уходи оттуда быстро! Я её ещё минут пять отвлечь попытаюсь».
И тут же вдогонку прилетело следующее:
«Не, ну ты вообще…» – это, видимо, была реакция на услышанный сигнал мобильника.
Вероника поморщилась и отстучала ответ:
«Ищу улики».
После чего заблокировала экран и спрятала телефон обратно в карман. Потом всё обсудят.
Подойдя к компьютерному столу, она потянулась к мышке, но в сантиметре от цели рука замерла.
Так, нет. Хватит плясать по граблям! Соберись, Вероника! У тебя в активе уже три успешных расследования! И речь не о тех, что погребены в далёком прошлом, а о вполне себе актуальных.
«И в каждом таком расследовании меня едва не убили, – добавила Вероника. – Почему всегда именно меня? А этот… Тиша вечно как будто в домике!»
Она вычислила из двух имеющихся колонок активную. Паранойя не подвела: там действительно была вдавлена кнопка. Вероника отжала её, отметив, что колонки, в отличие от системника и монитора, производили впечатление среднестрёмненьких. Видимо, слушать музыку как следует Паша не очень любил.
Хотя… Взгляд Вероники упал на здоровенные наушники, которые должны были полность поглотить не только уши, но и щёки. Нет, с музыкой у него всё было ок, просто, наверное, не любил тревожить маму. В школе он таким всегда был – маменькиным сынком. Ну и с возрастом, как видно, ничего глобально не изменилось.