Гора Мертвецов
Шрифт:
– Допинг-контроль делают тем спортсменам, которые реально на что-то претендуют. «Что-то» в данном случае – призовые места. А к тому времени, как этот тюлень пробежал десятку, те ребята, скорее всего, уже приближались к финишу. Чем там упарываются остальные перед гонкой, всем плевать. Каждого проверять – медиков не хватит.
Вероника сокрушённо замолчала. Похоже, у неё закончились аргументы в пользу продолжения расследования.
– Просто жизнь – дерьмо, Вероник, – сказал Саша негромко. – Безо всяких на то причин. А что забрала
– А может, экспертизу сделать?
Саша посмотрел на Веронику так, как смотрят на заболевшее животное – решая, стоит ли тратиться на лечение, или лучше сразу усыпить.
– Ну… Я слышала, что в «травке» бывают всякие примеси. Пестициды, из-за которых повреждается мозг…
– Даже если так. Я здесь – не на своей земле, сделать официально ничего не могу. Неофициально – тоже. Мест не знаю, людей не знаю. Здешние ребята, уж поверь, работают чётко. Сбытчиков берут, партии изымают. Прекратить всю эту канитель полностью невозможно. И этот свёрток уж точно никому и ничем не поможет. Выброси да забудь.
Вероника огляделась. Бросать на землю мусор она была не приучена. К тому же, они опять проходили через детскую площадку, где кто-то мог подобрать… А кто-то мог вытащить и из урны.
Подойдя к старому советскому турнику, Вероника привстала на цыпочки и пропихнула свёрток в горловину одной из опорных труб. Услышала шелест – свёрток пролетел до самого низа.
– Ну, ты и нашла место…
– А что? Попробуй, вытащи.
Саша хмыкнул. Действительно, достать дурь теперь можно было только срезав турник. Ну, или изготовив на заказ невероятно длинный пинцет.
– Успокоилась? – спросил Саша.
– Наверное…
– Слава Богу. Если ещё как-нибудь начнёшь переживать из-за чьей-то смерти, не имеющей к тебе ни малейшего отношения – звони, всегда готов. У меня, если что, скоро отпуск намечается.
– А у меня – командировка, – Вероника поморщилась. Настроение, и без того не самое радостное, испортилось окончательно.
– Далеко?
– В Екатеринбург.
– Некисло… А наш совместный ужин – до или после?
– Лучше после. Завтра поеду в Москву, собраться надо… Сам понимаешь.
– Окей, принято. Ну пошли, что ли, пить ваш знаменитый энский чай?
– Пошли. Мама там как раз печенья напекла.
012. Наши дни. Москва – Екатеринбург
– Девушка! Девушка!
– Ох…
Вероника, проснувшись, не сразу поняла, где находится. Перед глазами до сих пор стоял увиденный кошмар. Чёрно-белая фотография – та, с экрана в телестудии, тёмные фигуры лыжников на белом снегу.
Камера приближается, и лыжники оживают. Машут руками, зовут Веронику к себе. Они всё ближе, можно уже рассмотреть лица. И Вероника вдруг понимает, что лиц нет. Вместо них – жуткие,
Идолы обступают её. Надменные деревянные губы кривятся. То, что издали Вероника приняла за трещины, на самом деле струящаяся по губам кровь. Идолы хохочут и тянут к ней руки. Гора Мертвецов не отпустит живых…
– Вы кричали.
Соседка по креслу в самолёте, пожилая женщина в очках, укоризненно покачала головой. Бросила осуждающий взгляд на планшет в руках Вероники – перед тем, как вырубиться, она изучала материалы дела.
«Начитаются своих интернетов, потом вопят на весь самолёт». Этого женщина не сказала, но мысль прослеживалась чётко.
– Извините. Кошмар приснился.
Вероника коснулась кнопки, активируя экран планшета.
Ну, так и есть. Та самая фотография… Она смахнула фото. Выдохнула с облегчением, увидев любимую заставку – букет ромашек на фоне голубого неба.
Приснится же такое! Надо было и правда лететь вместе с Вованом. Молол бы весь полёт какую-нибудь чушь, она бы его подкалывала – красота. Никаких тебе оживших мертвецов. Да и прислоняться к Вовану удобнее, чем к спинке кресла… Вероника откинулась назад.
– Если хотите, можно позвать стюардессу, чтобы принесла воды. – Соседка сменила осуждение на милость.
– Нет, спасибо. Я в порядке, больше вас не побеспокою.
Соседка ещё раз изучающе взглянула на Веронику – так, словно прикидывала шансы. После чего натянула повыше плед и закрыла глаза.
А Вероника твёрдо решила, что спать больше не будет.
013. Наши дни. Екатеринбург
Выйдя из самолёта на трап, Вероника подумала, что одеться надо было теплее. Снег не шёл, но дул холодный, пронизывающий ветер.
Вероника накинула капюшон куртки и вспомнила добрым словом комбинезон, привезённый из Антарктиды. В гостинице сменила одежду, в которой прилетела, на «всё тёплое сразу».
С деканатом Уральского Технического Института – который в девяностые, как тогда было принято, сменил звание на гордое «Технический Университет» – она созвонилась ещё до вылета. Давно заметила, что фраза «я звоню из Москвы» производит солидное впечатление.
На проходной предъявила паспорт, получила временный пропуск и направилась прямиком в деканат.
– Добрый день. Меня зовут Вероника, я вам звонила позавчера. – Журналистское удостоверение Вероника держала наготове.
– Да-да, подождите, пожалуйста.
Женщина-секретарь, дама предпенсионного возраста с ядовито-розовым маникюром, сняла трубку стационарного телефона.
– Алло? Татьяна Васильевна? Тут подошли, журналистка из Москвы. Отправляю к вам, вы на месте?.. Хорошо. – Секретарь положила трубку. – Третий этаж, кафедра физической химии. Триста двенадцатый кабинет. Татьяна Васильевна Шарова – свидетельница тех событий. Она ответит на ваши вопросы.