Горбачев - Ельцин: 1500 дней политического противостояния

Доброхотов Л. Н.

(…) Вопрос. По какому пути будет идти строительство Вооруженных Сил? Единый союз Вооруженных Сил или республиканские армии?

Я уверен, так же, как нам необходим союз суверенных государств, в рамках которого мы и можем выйти из кризисного состояния и обеспечить динамичное развитие всех регионов страны, точно так же для обеспечения безопасности союза суверенных государств нужны единые Вооруженные Силы. И я за то, чтобы принципы комплектования их сохранялись те, которые имеются.

(…) Кроме трех государств, по-моему, Соединенных Штатов, Великобритании и Японии, нигде профессиональных вооруженных сил нет. В том числе и в ФРГ. Везде, во всех государствах, по сути дела, взят принцип, который у нас. Я думаю, это очень хороший принцип, и, я уверен, общество за это.

Говорят, армии надо создавать в республиках. Не думаю,

что это убедительно. Тут больше политических игр.

М.С. Горбачев. Был ли на встрече Горбачев-Ельцин акт капитуляции? [136]

(…) Здесь были вопросы: почему так случилось, что Верховный Совет России раньше узнал все о встрече Горбачева-Ельцина, а Верховный Совет СССР в неведении? Откликаясь на ваше пожелание, хотел бы кратко проинформировать о недавней беседе с тов. Ельциным, тем более что его выступление по этому поводу может создать превратное впечатление [137] . Стремление к сенсационности, по-моему, приводит к тому, что этот деловой разговор — ч- я так его и оценил на встрече с офицерами, еще не зная о выступлении Бориса Николаевича, — подается в виде каких-то ультимативных переговоров, чуть ли не так, что там был акт капитуляции. Нет такого впечатления? Хорошо.

136

136 Из доклада на сессии Верховного Совета СССР, 16 ноября 1990 г./ /Известия. 1990. 17 ноября.

137

137 Речь идет о выступлении Б.Н. Ельцина на Второй сессии Верховного Совета России 13 ноября 1990 г. (См.: Наст. сб. С. 257.)

Должен сказать, мы с Борисом Николаевичем условились не придавать нашим встречам, в том числе и этой, сенсационного характера. И даже сначала думали вообще о ней не сообщать. Я встречаюсь с Председателями Верховных Советов, с депутациями от различных республик, и не всегда, если не стоит какой-то острый, масштабный вопрос, надо все об этом публиковать. Это наша жизнь, наша работа. Но все же потом Борис Николаевич сказал, что вокруг этого уже начинается разговор, будто мы что-то скрываем. Договорились дать краткое сообщение, с которым вы знакомы.

(…) Так о чем же шел разговор? Прежде всего мы обменялись мнениями о нынешней ситуации в стране, о выводах, которые вытекают отсюда для практической работы. Было понимание, что обстановка требует решительных, далеко идущих действий.

В центре нашей беседы были вопросы, связанные с заключением Союзного договора. С обеих сторон было высказано мнение о том, что такой договор нужен для сохранения и обновления нашего многонационального государства, решения новых социально-экономических, культурных задач. С моей стороны было высказано пожелание тов. Ельцину, чтобы руководство России и лично он четко изложили свою позицию по этому кардинальному вопросу жизни нашей страны перед народами России и всей страны. И я приветствую, что тов. Ельцин в своем выступлении перед депутатами Верховного Совета РСФСР четко высказался по этому вопросу. Это имеет большое значение.

Основательно обсуждались вопросы, связанные с подготовкой Союзного договора: о полномочиях, собственности, субъектах Союза, Российской Федерации, структуре органов власти и управления. Этот разговор был просто необходим.

В том же контексте была обсуждена тема соотношения союзно-республиканского законодательства. Я высказывал точку зрения, которую сегодня вам изложил: надо найти ключ, чтобы на этапе перехода к заключению Союзного договора обеспечить эффективное функционирование всей политической системы, исполнительной власти. Иначе мы не сумеем решить фундаментальных вопросов, за которые уже теперь реально взялись.

Естественно, была затронута и обсуждена, насколько это позволило время, проблема реорганизации органов власти и управления применительно к нынешнему этапу развития страны, с учетом перспективы подписания нового Союзного договора. На этот счет Борис Николаевич высказал заявки России. Я изложил свою позицию, которая состоит в том, что мы должны решать эти вопросы, исходя из характера и содержания Союзного договора.

В ходе дальнейшего обмена суждениями была признана необходимость того, чтобы нынешние и будущие властные структуры опирались на коалицию перестроечных демократических сил. Причем, как мне представляется, на основе этого подхода должны формироваться властные структуры не только на союзном, но и на республиканском и местном уровнях. Настойчивые требования на этот счет к центру, — я считаю, оправданные требования, — и было заявление председателя правительства, в этом духе он готовит предложения по кадрам. Но я думаю, такие же подходы должны быть и в республиках. А то ведь там получается уже монополия другого движения. А где же политический плюрализм, где коалиция? Почему она списывается со счетов на уровне республиканских органов? Если мы действительно хотим гражданского согласия, то не должно быть тут нескольких стандартов.

Был обсужден ряд вопросов, связанных с переходом к рынку, работой народного хозяйства в 1991 году, проблемами продовольственного снабжения, подходами к формированию бюджета, внешнеэкономическими связями. Прямо скажу, здесь есть особенности. Значительная доля хозяйства России находится сегодня в компетенции союзного правительства, и, естественно, возникают специфические вопросы. Не может быть так, чтобы правительство не взаимодействовало с российскими структурами власти и управления. Много было поставлено вопросов о бюджете, налогах, о процентах.

(…) Я бы добавил, что нам вообще не нужно противопоставлять руководство той или иной республики и Союза — будто одни, так сказать, больше выражают чьи-то интересы, а другие менее. Так сказать, менее русские, менее украинцы, менее узбеки, менее казахи и так далее. Политические руководители не могут стимулировать национализм, сепаратизм, мы должны использовать реформу нашего многонационального государства для возрождения наших государств, народов, придания нового дыхания нашему союзу, как федерации государств. Здесь сейчас открываются огромные возможности, и должны быть сделаны акценты на конструктивном взаимодействии. Попытки же выдать себя за ортодоксальных выразителей чаяний того или иного народа, противопоставить таким путем центр и республики неприемлемы, не отражают реальных позиций, которых придерживаются Президент, правительство, все, кто работает здесь, в центре.

М.С. Горбачев. Есть Ельцин, есть Горбачев — все мы в ответе за судьбу

страны [138]

Вопрос французского телевидения. Вы возвращаетесь в Москву. Вас ждет там очень напряженная ситуация. Думаете ли Вы, что сможете руководить вместе с Борисом Ельциным?

М.С. Горбачев. То, что мы делали до сих пор, уверен, содержит в себе огромные шансы, хотя и есть опасности, о которых вы напоминаете. Есть пределы, есть черта во всех процессах, переступить за которую означало бы, что мы можем попасть в трудную, очень опасную ситуацию, которая будет сопровождаться и хаотическими явлениями и ослаблением связей в Союзе и института власти. Все признаки этих опасностей налицо. Именно это привело в движение все общество и политические институты. Именно это поставило как главный вопрос политическую стабилизацию. По сути дела последнее празднование 7 ноября показало, что люди — за то, чтобы продолжать преобразования, и в связи с этим они очень твердо высказались за политическую, экономическую, правовую стабилизацию, с тем чтобы выйти из этой кризисной ситуации и продолжать преобразования.

138

138 Из интервью, данного в Париже для советского и французского телевидения//Известия. 1990. 22 ноября.

Вы ставите вопрос, смогу ли я продолжать. Да, я не только уверен, что смогу со своими товарищами продолжать, но и уверен, что в конце концов мы справимся с трудностями этой самой сложной фазы перестройки, через которую мы проходим. И здесь я вижу свою задачу в том, чтобы объединить все ответственные патриотические, конструктивные силы. Все те, кто видит, воспринимает трудности, боль, тревоги страны, напряженность и кто хочет, чтобы дело менялось к лучшему, все они — потенциальные участники этого процесса. Я вижу свою роль в том, чтобы объединять их через институты власти, через другую политическую деятельность.