Гордость и целомудрие
Шрифт:
— Вы правы, Мэри. — Джосс заставила себя смягчить тон. Миссис Брим была одной из самых преданных помощниц и заслужила снисходительное отношение к своим предрассудкам.
— Я отлично знакома с такими типами, как он. Господь для них — пустое слово. Они признают лишь плотские утехи. И что его сюда занесло?
— Мистер Блэкторн — близкий друг… преподобного отца, и мой тоже. Он спас папе жизнь, когда на него напали в порту.
Джосс поспешила извиниться. Ей надо было встречать Алекса. Она боролась с искушением поправить прическу: узел
Джосс пришлось выругать себя за неуместную слабость. Она ведет себя ничуть не лучше Тессы Джонс, самой маленькой воспитанницы, не скрывавшей детского восторга перед слушавшим ее златокудрым великаном.
— Вот уж не ожидала, что заправский кутила и игрок сможет найти общий язык с детьми! — лукаво заметила Джосс.
— Не забывайте, что я вырос в большой семье, с двумя старшими и двумя младшими сестрами. — Улыбаясь, Алекс выпрямился и попытался отряхнуть безнадежно испачканные светлые лосины. — Можете поверить мне на слово, я всегда предпочитал иметь дело с теми, кто младше!
— Да, я помню, как вы рассказывали о сестрах. А братьев у вас нет? — Джосс интересовали все подробности его жизни.
— Нет! К великому сожалению моих родителей. Я — единственный наследник мужского пола, и мама напоминает об этом всякий раз, стоит разговору зайти о моем бесшабашном образе жизни.
— В том смысле, что яблоко от яблони недалеко падает?
— Девон Блэкторн в свое время был самым известным кутилой и забиякой в округе. И мама считает, что я слишком успешно иду по его стопам!
— Миссис Брим убеждена, что вы явились сюда с гнусной целью развратить наших воспитанников, — усмехнулась Джосс.
— Ну вот, опять меня схватили с поличным! — И Алекс с притворным отчаянием воздел руки к небу. — А я-то собирался объяснить этим маленьким негодникам, как лучше всего воровать толстые кошельки и золотые часы у богатой публики с Мейфэр!
— Боюсь, что их искусство в этой области намного превосходит ваше. Большинство из их родителей не в ладах с законом.
— Но вы все равно им помогаете.
Джосс покраснела от удовольствия видеть его открытый восхищенный взгляд. Все-таки хоть чем-то она ему нравилась, пусть даже в его глазах не светилось того очарования, которое было предназначено для более привлекательных женщин.
— Да, я стараюсь делать все, что в моих силах, так же как и остальные наши помощники. Для этих детей образование — единственный способ избежать цепких лап улицы.
— Ну конечно, лучшего учителя, чем вы, для них не нашлось? — улыбнулся Алекс.
— Да будет вам известно, что я научилась читать в три года, в семь лет одолела латынь, а в десять греческий, — совершенно серьезно сказала Джосс.
— Вот это да! Да вы действительно синий чулок!
— Ну вот,
На лице Алекса проступило выражение неподдельного ужаса, но уже через секунду юноша овладел собой и добродушно рассмеялся:
— Чтобы я стал учителем? Родителям в жизни не удавалось удержать меня за книгами дольше часа! Они ни за что не поверят в то, что я могу стать педагогом! А заодно и Мелли с Чарити.
— Это ваши старшие сестры? — уточнила она.
— Да, и обе они — книжные черви.
— Как и я. Вы же сами твердили, что для женщины не так уж плохо быть начитанной, — сердито напомнила Джосс.
— Для вас — да, потому что у вас есть чувство юмора. А вот они его лишены напрочь!
— Они все еще живут с родителями? Не от них ли вы спасались, отправляясь в Англию?
— Нет, обе замужем. Муж Мелли, Тоби, стал правой рукой отца во всем, что касается семейного бизнеса. Благодаря ему, у папы появилось свободное время, чтобы навещать стойбища мускоги. Они с мамой любят пожить летом в глуши, в доме у бабушки Чарити.
Джосс предложила Алексу присесть и стала готовить чай. В соседней комнате, отделенной тонкой перегородкой, раздавались звонкие детские голоса — было время перерыва на ленч.
— Не могу представить, как настоящая английская леди может жить в диком лесу.
— А как она может учить грамоте беспризорных детей? — Алекс взял чашку со свежезаваренным чаем, но отказался от той скудной порции сахара, что Джосс могла предложить своему гостю.
— Леди Барбара, должно быть, беззаветно любит своего мужа, — заметила она, опускаясь на стул.
— В детстве я никогда не задумывался над тем, чем ей пришлось пожертвовать ради Девона Блэкторна, — признался Алекс. — Мы были счастливы, и этого мне было вполне достаточно, По мере того как папа расширял свою торговлю, в дом приходило процветание и богатство. Если мама и тосковала по Англии, она отлично это скрывала.
— Все это звучит так романтично.
Слава Богу, Алекс не услышал тоскливого вздоха Джосс.
— Впервые слышу, чтобы кто-то подобным образом отозвался о моих родителях, но вы совершенно правы. А как ваши родители, Джосс? Они были счастливы?
— Моим родителям пришлось преодолеть немало преград ради того, чтобы быть вместе. Ведь папа был вторым сыном графа, и все считали, что его прямая обязанность взять в жены женщину своего круга. Родные не отказались от него, когда он женился на гувернантке, но не стеснялись выражать по этому поводу свое осуждение и подвергали маму самому жестокому остракизму. Отец должен был стать викарием в богатом приходе, это до конца дней обеспечило бы его семью. И только когда он заявил, что хочет стать методистом, родные окончательно с ним порвали. Но мама никогда не осуждала его поступки.