Гордость и предубеждение и зомби (др. перевод)
Шрифт:
– Да, сэр, но я уж и не знаю, когда это еще будет. Представить не могу, кто может стать ему достойной парой.
Мистер и миссис Гардинер улыбнулись, а Элизабет, не удержавшись, заметила:
– Раз уж вы о нем так думаете, это говорит в его пользу.
– Я говорю чистую правду, и всякий, кто его знает, скажет то же самое, – ответила экономка.
Элизабет подумала, что это довольно смелое заявление, и крайне изумилась, когда услышала последовавшие за этим слова миссис Рейнольдс:
– Я в жизни не слышала от него дурного слова, а я знаю его с четырех лет. На моей
Такая похвала была уж и вовсе неожиданной и совершенно противоречила мнению Элизабет. Она была твердо убеждена, что как раз доброта мистеру Дарси несвойственна. Она вся обратилась в слух, она жаждала разузнать больше и была благодарна дядюшке, когда тот произнес:
– Немногие люди удостаиваются подобных похвал. Вам повезло, что у вас такой хозяин.
– О да, сэр. Хоть весь мир обойди – лучше его не сыщешь. Но я всегда говорю, кто был добр в детстве, тот добрым и вырастет, а хозяин был самым приветливым, самым ласковым мальчиком на свете.
Элизабет глядела на нее во все глаза.
“Неужели речь идет о мистере Дарси?!” – думала она.
– Его отец был превосходным человеком, – сказала миссис Гардинер.
– Да, мэм, вы совершенно правы, и его сын точь-в-точь такой же, как он. Так же заботится о бедных и снисходителен даже ко всем этим недоразумениям Божьим, будь то калека или глухой.
“В каком выгодном свете предстает мистер Дарси!” – удивлялась про себя Элизабет.
– Как хорошо она о нем отзывается, – прошептала ей тетушка, пока они шли в другую комнату, – но ее слова вовсе не вяжутся с тем, как он обошелся с нашим бедным другом.
– Возможно, нас ввели в заблуждение.
– Не похоже на то, ведь у нас сведения из самого надежного источника.
Пройдя просторный холл наверху, они очутились в прехорошенькой гостиной, которую совсем недавно обставили с большей элегантностью и изяществом, чем комнаты на нижнем этаже. Экономка сообщила им, что все это было затеяно ради мисс Дарси, которая в свой прошлый приезд очень полюбила бывать в этой комнате.
– Он, несомненно, очень заботливый брат, – сказала Элизабет, подходя к окну.
Миссис Рейнольдс предвкушала, как обрадуется мисс Дарси, когда увидит гостиную.
– И так всегда, – говорила она. – Если можно чем-то порадовать его сестру, уж он вмиг все сделает. Для нее он готов на все, что угодно.
Им оставалось осмотреть лишь зал боевой славы и несколько парадных спален. В зале было множество отрубленных голов зомби и самурайских доспехов, однако все эти трофеи мало интересовали Элизабет, и она принялась рассматривать грифельные наброски работы мисс Дарси, содержавшие в основном изображения обнаженных мужских фигур.
Когда они осмотрели все комнаты, открытые для посещения, то спустились вниз и, попрощавшись с экономкой, перешли в распоряжение садовника, который поджидал их у входа.
Пока садовник вел их вдоль берега реки, то и дело останавливаясь, чтобы указать на искусственный пруд или на сад камней, Элизабет обернулась, желая посмотреть на дом с
Когда зомби приблизились, Элизабет уже была готова к бою – она отломила ветку с ближайшего дерева и изготовилась сражаться, поставив ноги в первую позицию для техники “Крестьянин, Унесенный Ветром”. Она никогда не была сильна в сражении на палках, но, учитывая огромное количество противников и то, что другого оружия у нее не было, эта тактика казалась ей самой удачной. Подойдя на расстояние укуса, зомби принялись издавать пренеприятнейшие крики, и, отбиваясь, Элизабет отвечала им тем же. Но не успела она свалить пятерых или шестерых зомби, как раздался треск пороха, и оставшихся раскидало выстрелами.
Элизабет сохраняла оборонительную позу, пока зомби, ковыляя, спешили укрыться в роще. Убедившись, что они отступили, она обернулась в ту сторону, откуда раздались выстрелы. Тут она снова испытала потрясение, однако совершенно другого свойства: перед ней, верхом на коне и с дымящейся Браун Бесс в руках, предстал сам владелец Пемберли. Пороховой дымок от мушкета, вздымаясь к небесам, шевелил его густые каштановые кудри.
Его жеребец, оглушительно заржав, вскинулся на дыбы, так что менее опытный наездник ни за что бы не удержался в седле. Однако Дарси уверенной рукой ухватил поводья и смог унять перепуганное животное.
Невозможно было притвориться, что она его не заметила. Их взгляды встретились, и лица обоих залились жарким румянцем. Он был ошеломлен и, казалось, оцепенел от изумления, но, быстро совладав с собой, подъехал к ней, спешился и заговорил с Элизабет если и не самым спокойным, то уж точно самым учтивым тоном. Тем временем ее спутники покинули свои укрытия.
Элизабет поражалась тому, как переменились его манеры со времен их последней встречи, и каждая новая его фраза лишь усиливала ее замешательство. Кроме того, ей так невыносимо было сознавать, в каком неловком положении она очутилась, что их недолгий разговор стал одним из самых мучительных в ее жизни. Впрочем, казалось, Дарси чувствовал себя не лучше: в его голосе не слышалось прежней уверенности, и он так часто и поспешно повторял свои расспросы о здоровье ее дядюшки с тетушкой, что это явно говорило о его волнении.
Наконец, словно не зная, что еще сказать, он умолк и внезапно, не говоря ни слова, вручил Элизабет свою Браун Бесс, вскочил на коня и ускакал. Тут, восхищаясь его статью, к ней подошли мистер и миссис Гардинер, но погруженная в свои мысли Элизабет не слышала ни единого их слова и шла за ними в полном молчании.
Ее переполняли стыд и досада. Приехать сюда – какая безрассудная, несчастливая мысль! Каким странным этот поступок, наверное, счел мистер Дарси! Каким дурным тоном все это могло показаться такому тщеславному человеку!