Гордость и предубеждение и зомби (др. перевод)

Остин Джейн

Многие обстоятельства могли понудить их отклониться от первоначального плана и принять решение тайно венчаться в Лондоне. Но даже если он и сумел каким-то образом одолеть девицу такой выучки, как Лидия, могу ли я по-прежнему надеяться, что мы все же ошибались в его характере? Нет, это невозможно! Отец тотчас же отправился в Лондон вместе с полковником Форстером, чтобы попытаться отыскать ее. Что он намерен предпринять, мне неизвестно, однако его крайнее смятение вряд ли позволит ему действовать обдуманно и хладнокровно,

а полковник Форстер вынужден будет завтра вечером вернуться в Брайтон.

В таком положении советы и помощь дядюшки будут просто бесценны. Думаю, мои чувства будут ему понятны, и я полностью полагаюсь на его доброту.

– О, где же, где же мой дядя? – воскликнула Элизабет, дочитав письмо и вскочив с места, дабы не тратить попусту ни единой секунды драгоценного времени. Но стоило ей подбежать к двери, как ее открыл слуга и вошел мистер Дарси. Бледность Элизабет и ее лихорадочные движения ошеломили его, и прежде чем он нашелся со словами, она торопливо воскликнула:

– Прошу прощения, но я вынуждена вас оставить. Мне нужно отыскать мистера Гардинера по неотложному делу, и я не могу терять времени.

– Боже правый! Что стряслось? – вскричал он. – Я не задержу вас, однако позвольте лучше мне или моему слуге отправиться за мистером и миссис Гардинер. Вам нехорошо, вы не можете идти сама.

Элизабет не знала, что и сказать, однако почувствовала, как у нее подгибаются колени, и поняла, что в таком состоянии вряд ли сумеет самостоятельно догнать дядю с тетей. Позвав слугу, она попросила его, от волнения с трудом выговаривая слова, чтобы он тотчас привел хозяина с хозяйкой обратно в гостиницу.

Когда слуга вышел, она, будучи не в силах стоять на ногах, упала на стул с таким несчастным видом, что Дарси решительно не мог оставить ее и, не удержавшись, спросил самым участливым и ласковым тоном:

– Вы позволите мне позвать вашу горничную? Не желаете ли чего-нибудь, что подкрепило бы ваши силы? Не заварить ли мне вам целебных трав по японскому рецепту? Вам, кажется, совсем нехорошо.

– Нет, благодарю вас, – ответила она, стараясь взять себя в руки. – Я вполне здорова, просто крайне расстроена ужасными новостями, которые сегодня получила из Лонгборна.

Тут она разрыдалась и несколько минут не могла вымолвить ни слова. Дарси, охваченный мучительным беспокойством, смог лишь пробормотать что-то невнятное о том, как он сожалеет, и молча глядел на нее с состраданием.

Наконец она снова заговорила:

– Я только что получила письмо от Джейн с чудовищными известиями. Скрыть это не удастся. Моя младшая сестра находится во власти… мистера Уикэма. Они вместе покинули Брайтон. Вы слишком хорошо знаете его, чтобы усомниться в дальнейшем развитии событий. У нее нет ни денег, ни связей – ничего, что могло бы склонить его к браку, – увы, она погибла безвозвратно!

Дарси застыл от удивления.

– И стоит мне подумать, – прибавила она с еще

большим волнением, – что я могла уберечь ее от этого! Я ведь знала его натуру! Если бы я рассказала своим родным хотя бы половину того… того, что я узнала. Если бы его истинный характер был раскрыт, этого бы не случилось! Но теперь… теперь слишком поздно!

– Я и впрямь огорчен! – вскричал Дарси. – Огорчен и… поражен! Но точно ли это? Верные ли у вас сведения?

– О да! Они уехали из Брайтона ночью в воскресенье, их проследили почти до самого Лондона, но там потеряли. Полковник Форстер сомневается в том, что они бежали, чтобы венчаться, и полагает, что Лидию увезли против воли.

– Но что было сделано, что предпринято, чтобы отыскать ее?

– Отец уехал в Лондон, и Джейн просит моего дядюшку поспешить ему на помощь – надеюсь, мы сможем собраться и уехать через полчаса. Но что можно поделать? Как их вообще отыскать? У меня нет ни малейшей надежды.

Дарси покачал головой, выражая молчаливое согласие.

– Когда я узнала о его истинном характере… О! Если бы я знала, что мне нужно… нет, что мне следовало предпринять! Но я не знала, я боялась сказать лишнее. Роковая, роковая ошибка!

Дарси ничего ей не ответил. Он, казалось, вовсе ее не слушал и прохаживался по комнате, погрузившись в глубокие раздумья. Его лоб прорезали морщины, лицо помрачнело. Вскоре Элизабет заметила это и сразу же поняла причину. Его мнение о ней стремительно ухудшалось, как, впрочем, ухудшится и мнение любого человека, которому доведется узнать о таком бесчестии для семьи, об этом несмываемом позоре. Именно теперь она могла искренне признаться, что готова полюбить его, – теперь, когда о всякой любви между ними надлежало забыть.

Уткнувшись в носовой платок, Элизабет вскоре позабыла обо всем на свете и опомнилась, лишь услышав голос своего собеседника:

– Видит небо, я желал бы сказать или сделать что-то, что принесло бы вам утешение в таком горе! Но я не буду изводить вас напрасными желаниями, будто бы ища вашей признательности. Боюсь, что это несчастье лишит мою сестру удовольствия лицезреть вас нынче в Пемберли.

– Ах да. Будьте так любезны, извинитесь за нас перед мисс Дарси. Скажите, что неотложные дела заставляют нас немедленно вернуться домой. Скрывайте от нее неприглядную правду, пока возможно. Я понимаю, что долго утаивать это не удастся.

Он с готовностью обещал держать все в секрете, вновь посочувствовал ее горю, пожелал, чтобы все разрешилось благополучнее, чем кажется сейчас, передал пожелания здоровья ее родным и ушел, бросив на нее задумчивый прощальный взгляд.

Когда он вышел, Элизабет подумала, что вряд ли их общение когда-нибудь возобновится с прежней сердечностью, и, окинув мысленным взором всю историю их знакомства, полного перемен и противоречий, со вздохом подивилась тому, как странно, что она нынче желает, чтобы знакомство это продолжилось, хотя ранее лишь обрадовалась бы его прекращению.