Гордость и профессионализм
Шрифт:
– Это значит, что месячные у тебя закончились. Пожалуйста, скажи, что закончились! – молил он отчаянно.
– Угу, – сказала я, кивая головой.
– И ты принимала таблетки каждый день?
– Да,– сказал я, отчаянно расстегивая джинсы.
– Я хочу увидеть тебя обнаженной, Изабелла. Сейчас, – прорычал он. Я развязала шнурки на ботинках и сняла их, чтобы, наконец, выбраться из джинсов. Эдвард уже стоял голый, готовый присоединиться ко мне, и когда я говорю готовый, я имею в виду готовый. К черту прохладный ноябрьский воздух – сейчас нам было очень жарко.
Я
Мое обнаженное тело дрожало на холоде, но его тепло согревало меня. Он не позволил мне снять трусики.
– Эдвард, трусики, – напомнила я. Внезапно он потянул их сильной рукой, срывая тонкое кружево с моего тела. Грубо сжав мои ягодицы, он поднял меня на руки, прижав к гладкому валуну. Я обвила его ногами – и он, не говоря ни слова, резко вошел в меня. Он стонал, словно животное, сжимая пальцами мои плечи, двигаясь во мне.
– Держись за меня, детка, – приказал он.
Спиной я касалась холодного валуна … Я находилась между льдом и пламенем, его идеальная длина пронзала меня. Я громко стонала и материлась, и признавалась ему в любви.
Двигаясь во мне, он словно смотрел мне в душу, отчего я становилась еще влажнее. Он закатил глаза, даже на миг закрыл их, упиваясь ощущениями.
Я потянула его за волосы.
– Пожалуйста, посмотри на меня, Эдвард, – молила я. Он поднял окутанный поволокой взгляд, снова и снова вонзаясь в меня.
– Ты мне нужна, Белла … как же нужна. Я не хочу больше быть без тебя так долго, – сыпал он признаниями, продолжая двигаться. Он целовал мою шею, вплетаясь пальцами в волосы.
– Да, вот он … мой след на моей девочке,– сказал он гордо. Я вдыхала его аромат, пропитывалась им, сливалась с ним в единое целое. Я целовала его скулы, ухо, проводила влажную дорожку вдоль шеи, пока он снова и снова вонзался в меня. Затем я слегка прикусила его кожу, посасывая ее, вызывая новую порцию стонов.
– Черт! Черт Белла! – казалось, я разозлила его, но злость его взрывалась животной страстью. Он становился еще грубее. Пальцами он дотронулся комка нервов чуть выше места нашего слияния, а затем сжал его.
Кончая, я громко кричала и впивалась ногтями в его плечи. Его животные движения волнами оргазма проносились по моему телу. Вот каково оказаться между молотом и наковальней. Он остановился, впервые проливаясь в меня. Он матерился и стонал, а затем благодарил и смеялся, упершись лбом в мое плечо, наши тела просто нуждались в отдыхе.
Трясущимися руками я побежала по его волосам, когда услышала слова, которые слышать желала намного чаще.
– Я люблю тебя, – его голос был глубоким и грубым, и он дрожал всем телом.
– Я тоже люблю тебя, Эдвард. – Он взглянул на меня и поцеловал … до сих пор находясь во мне. Я начала дрожать, то ли от физической удовлетворенности, то ли от холодного ноябрьского воздуха, поэтому он
Он поднял мой подбородок, чтобы встретиться взглядом, и улыбнулся своей прекрасной улыбкой.
– Это, наверное, самый эротический момент в моей жизни.
– Хорошо, – улыбнулась я в ответ, – повторим это когда-нибудь, но не лучше будет дождаться лета?
Он засмеялся, собирая нашу одежду с земли.
– Всегда готов, детка. Если тебе вдруг захочется этого в канун Рождества, по колена в снегу, я все равно не откажу, – сказал он с энтузиазмом, болтая в воздухе моими разорванными трусиками. Я потянулась за ними, но он одернул их вверх.
– Нет, это мое.
Мы оделись, наконец, и наслаждались природой вокруг, а также друг другом, пока снова не проголодались - на этот раз в прямом смысле слова. По пути обратно нам пришлось подняться по крутому склону. Заметив машину, я тут же бросилась к задней двери, собираясь разделаться с содержимым холодильника.
И тут снова раздался голос всех истин, вставая на пути между Эдвардом и мной.
Итак. Что ты на это скажешь? Он даже не может повести тебя на нормальное свидание? Он завез тебя в какую-то долбаную глушь, чтобы просто оттрахать? Сколько еще это будет продолжаться?
Время. Все, что нам нужно, - время, не так ли? Назовите это неуверенностью в наших сверхсекретных отношениях. Разве от этого что-то изменится?
Глава 14. Опустошение
В моей жизни таким же радостным был разве что один-единственный момент, да и сейчас сравнивать я не могу: однажды на летних каникулах Рене привезла меня к Чарли на месяц, тогда я чуть ли не в первый раз увидела, как мои родители улыбались друг другу.
Мне было двенадцать в те мгновения, когда я стала свидетелем теплого разговора между мужчиной и женщиной, которые привели меня в этот мир, казалось, этот самый мир, вдруг снова встал на место. Не то чтобы они постоянно спорили, но давно потеряли способность быть любезными друг с другом. Тогда я почувствовала равновесие в самой себе и в окружающем мире.
Сейчас, я испытывала что-то подобное тому чувству баланса, что и много лет назад, только на этот раз порождено оно было чувством любви, неведомым мне ранее. Эдвард смеялся над моими ужасными шутками, пока мы сидели в его автомобиле, лакомясь шоколадными мюслями. Невероятный секс стал венцом сегодняшней поездки. И хотя сомнения все еще звучали в моей голове, они никак не способны были усмирить электрические разряды, порожденные Эдвардом в моем сердце.
– Какие у тебя планы на День Благодарения? – спросил Эдвард по дороге домой.
– Наверное, поеду домой праздновать вместе с Чарли. Обычно я занимаюсь приготовлением праздничной индейки.
Эдвард нахмурился на миг, но быстро взял себя в руки.
– Ты весь уик-энд проведешь у отца? – спросил он.
– А что? Каковы твои планы, Эдвард? – спросила я, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Я бы хотел пригласить тебя к своим родителям. Джаспер с Элис будут там, ну, по крайней мере, на День Благодарения.