Гордые и свободные

Дейли Джанет

– Кто его знает…

Об этом страшно было и подумать.

Тут распахнулась дверь и стремительно вошла Черная Кэсси. Увидев, что Фиби и Шадрач о чем-то шепчутся, она сразу же подняла крик:

– Ты что стоишь, ленивая девчонка? Соус для пудинга приготовила?

– Как раз собиралась, – соврала Фиби.

– Как бы не так, – недоверчиво фыркнула мать. – Ты еле двигаешься. Лучше я сама соус сделаю, а ты давай принимайся за посуду. Да поживей. Миз Темпл привезла тебя сюда не для того, чтобы ты из себя белую изображала.

– Хорошо, мама.

Фиби

подмигнула брату и взялась за работу.

Элайза стояла в гостиной у окна и смотрела на заснеженную равнину. Пейзаж был мирный и спокойный, земля спала, укрытая белоснежным одеялом. Снег лежал на деревьях, сгибал ветви кедров. После спора, возникшего в столовой, тишина и покой согревали душу.

– Я и забыла, какой снег красивый, – сказала она вслух, обращаясь к Нэйтану, подкладывавшему поленья в камин.

Элайза отвернулась от окна и взглянула на молодого миссионера, который неотрывно смотрел на потрескивающее пламя. В гостиной, кроме них, никого не было. Уилл Гордон сидел в библиотеке, просматривал счета. Виктория отправилась наверх укладывать маленького Джонни спать. Стюарты уехали сразу после ужина, ибо по заснеженной дороге добираться домой им было дольше. Во всяком случае, именно этим они объяснили свой ранний отъезд, хотя Элайза полагала, что на самом деле причина в споре, возникшем между Уиллом Гордоном и Клинком Стюартом.

На душе у девушки было невесело. Она старалась не думать о том, каким пустым станет класс теперь, когда уехали маленькие Мерфи. Настроение у Элайзы было меланхолическое.

– Вот мы сидим в тепле, перед камином, после вкусного угощения, а ваши друзья миссионеры проводят Рождество за решеткой. Должно быть, вы тоже о них сейчас думаете, – сказала Элайза, взглянув на задумчивого священника. – Я знаю, что на прошлой неделе вы навещали мистера Ворсестера и доктора Батлера. Как они себя чувствовали?

Нэйтан заколебался, словно не был уверен, следует ли ему отвечать на этот вопрос.

– Что-нибудь не так? – нахмурилась Элайза. – Ну-ка рассказывайте.

– Да нет, все в порядке, – неуверенно произнес он. – Просто они пребывают в тяжких раздумьях. Адвокат Вирт, как вам известно, вновь возбудил в Верховном суде дело о неповиновении штата Джорджия федеральным властям.

– Да, мне это известно.

– Губернатор Джорджии предложил компромисс. Если заключенные откажутся от иска, он их помилует.

– Помилует?! – возмутилась Элайза. – Но ведь они заключены в тюрьму незаконно! Надеюсь, они откажутся от этого предложения? Подумайте, как это будет выглядеть! Индейцы решат, что миссионеры сломлены.

– Возможно, некоторые так и подумают, – кивнул Нэйтан. – И все же священники свое дело сделали. Они победили в суде. Теперь же упорствовать опасно. Если загнать Джорджию в угол, этот штат может последовать примеру Южной Каролины и потребовать отделения от Соединенных Штатов. Тогда начнется гражданская война. Мы ведь священники, Элайза. Только представьте, какой грех взяли бы

себе на душу мои собратья, если бы из-за них началось кровопролитие… На это они не пойдут.

– Наверно, вы правы.

– И потом, речь ведь идет не о капитуляции, а о компромиссе. Губернатор не требует, чтобы миссионеры давали присягу – они всего лишь отзовут свой иск.

– Как же они все-таки поступят?

Элайза понимала, какое непростое решение должны принять Ворсестер и Батлер.

– Еще не решили. Они написали письмо в Бостон, просят совета. Однако ответ пока не пришел.

– Да, письма матери доходят до меня через две недели, – задумчиво произнесла Элайза.

Внезапно Нэйтан резко отвернулся от камина.

– Я не должен с вами обсуждать подобные вещи. – Он с упреком взглянул на нее. – Женщине не пристало интересоваться политикой.

За последние два года Элайза столько раз участвовала в политических беседах, что давным-давно забыла о предрассудке, согласно которому женщина недостаточно умна для обсуждения высоких материй. Но у Нэйтана был такой несчастный вид, что Элайза решила его не мучить.

– Я говорю с вами об этом только потому, что вам ведь больше не с кем поделиться.

Он тут же растаял, смягчился.

– Я ведь совсем не об этом хотел с вами сегодня говорить.

– Конечно, мы можем провести вечер иначе. Я бы сыграла вам на пианино, но Виктория укладывает ребенка, а мистер Гордон работает в библиотеке. Может быть, сходим прогуляться?

– Нет. Давайте лучше посидим у огня.

Он жестом показал на диван.

– Хорошо, – охотно согласилась Элайза, и они сели поодаль друг от друга. Нэйтан, казалось, нервничал, и Элайза подумала, что он переживает из-за их краткой размолвки.

– Недавно мне пришло в голову, что мы с вами знакомы уже больше двух лет, – с напускной небрежностью произнес Нэйтан.

Элайза улыбнулась:

– Иногда мне кажется, что мы знакомы гораздо дольше.

Ее слова почему-то обрадовали его:

– Мне тоже. Пожалуй, можно сказать, что мы неплохо знаем друг друга.

– Согласна.

У Элайзы возникло ощущение, что Нэйтан затеял этот разговор не просто так. Может быть, он решил покинуть эти места и хочет попрощаться?

– Мы с вами стали друзьями, – сказала она.

– Вот именно, – оживился он. – А дружба – это очень важно. Хорошо, когда люди относятся друг к другу с дружеским расположением.

– Конечно. Я очень привязалась к вам, Нэйтан.

– И я… очень привязался.

Он неловко взял ее за руку. Тут у Элайзы возникло смутное подозрение, но она тут же его отогнала. Не может быть! Однако Нэйтан на одном дыхании выпалил:

– Я был бы счастлив, если бы вы согласились стать моей женой. Я уже говорил с мистером Гордоном и сообщил ему о своих намерениях.

– И очень жаль, – оборвала его Элайза, однако сразу же пожалела о своей резкости – преподобный дернулся, как от удара. – Вы мой дорогой, любимый друг, но предложение принять я не могу.