Горе побежденным
Шрифт:
— Старый крейсер, но вооружен прилично, — Миклуха уже оценил мощь огня, который обрушится на корабли русского отряда. На флагмане и «чилийце» бортовой залп в два 152 мм и три 120 мм пушки, на чуть болей «Акицусиме» на одно 120 мм орудие больше. Всего шесть шестидюймовых пушек и десяток 120 мм — серьезно, но не смертельно, ведь русские «князья» имеют полный, от штевня до штевня, броневой пояс, фактически непроницаемый для вражеских снарядов. А если не учитывать огромные пушки «сим», то огневая мощь русского отряда весомей выйдет.
— Идем на восток — до полосы тумана час хода на двенадцати узлах. Мы притянули к
— Вы не станете вскрывать «красный пакет», ведь его превосходительство разрешил это сделать?
— Я не собираюсь бежать обратно, оставляя нашу эскадру в сражении! Мы будем драться, точка рандеву нам известна, вот и пойдем туда с боем! Прорвемся или нет, бог даст, но бежать не станем!
Слова были сказаны таким тоном, что собравшимся на мостике офицерам стало ясно — отступления не будет, а сражение не на жизнь, а на смерть, до последнего снаряда, до последней капли крови.
— Не забывайте, господа офицеры — вражеские корабли по водоизмещению вдвое меньше наших крейсеров, кроме «сим», те чуть побольше, но уступают нашему «Ушакову». И вооружены мы лучше — отступать и бежать нельзя, грех такой на душу брать?!
Миклуха обвел взглядом офицеров и матросов — лица у всех приобрели некоторую ожесточенность, какая бывает о людей, что собрались духовно и телесно на последний бой. А командир «Адмирала Ушакова» подвел черту, громко произнеся:
— Лучше живот свой положить за други своя! А мертвые сраму не имут! Поднять стеньговые флаги! Мы принимаем бой!
Миклуха остался стоять на мостике, наблюдая, как две колонны японских крейсеров начинают сближение, стискивая русский отряд с двух сторон. Огонь начнут с 25-30 кабельтовых, дистанции, которая позволит задействовать почти три десятка 120 мм пушек. Вот только в ответ загремят 254 мм орудия, снаряды которых прошьют оба борта навылет — в том, что они скверно взрываются, Миклуха уже осознал в прошлом бою. Но зато если пробьют броневую палубу и доберутся до «потрохов», то маленький вражеский крейсер обречен. Ведь чем меньше корабль по водоизмещению, тем быстрее он нахватается повреждений, которые могут стать для него смертельными.
— Вы правы, Владимир Николаевич, посмотрите на запад — там многочисленные дымы. К японцам идет помощь, — негромко произнес Мусатов, показывая на дымы, что медленно подползали.
— Наплевать, это отряд контр-адмирала Ямады — там собрана старая рухлядь и канонерские лодки. Больше у японцев в резерве ничего нет. Возможно, вспомогательные крейсера, но они нам не противник. А «Бодрого» японцы не способны догнать — их миноносцы бегают намного медленнее, да и вооружены плохо, — Миклуха усмехнулся, продолжая всматриваться в японские крейсера, и терпеливо ожидая новых выстрелов 320 мм орудий, что перезаряжались очень долго, и стреляли соответственно поговорке — «в час по чайной ложке».
Главное, чтобы не попали…
— Владимир Николаевич, получена радиограмма от адмирала Фелькерзама. Сюда идет эскадра, а крейсера с «Ослябей» и «Императором Александром» уже отправлены на помощь!
Крейсера 6-го отряда контр-адмирала Того-младшего
Схема
"Идзуми", бывший "Эсмеральда", прародитель эльзвикских крейсеров.
"Акицусима"
Глава 41
С высокого мостика «Микасы» был хорошо виден в бинокль большой лайнер, превращенный русскими во вспомогательный крейсер. Нос корабля погружался в белый бурун, потом снова поднимался над бурлящей водой, из высоких труб густой пеленой извергался черный дым — корабль шел на максимальной скорости, а она у него была в пределах двадцати узлов, как хорошо знал японский адмирал. А потому даже не приказал выслать в погоню единственный быстроходный крейсер «Читозе». Хотя по «паспорту» тот мог выдать 22 узла, но то на мерной мили, а тут море с зыбью — в лучшем случае крейсер выдаст 19-20 узлов, и то на короткий срок в несколько часов. А лайнер способен на 17 узлах идти тридцать часов — этого времени хватит с лихвою, чтобы добраться до Владивостока, придет уже завтра к вечеру. А там стоят броненосные крейсера, действия которых не раз будоражили страну Ямато в этой войне — одно потопление войскового конвоя, на котором погиб резервный гвардейский полк, многого стоило.
Несмотря на приступ ярости от накативших воспоминаний, лицо вице-адмирала сохранило маску невозмутимого спокойствия. Хейхатиро мысленно делал расчеты — если «Россия» с «Громобоем» стоят на парах, то могут выйти в эту же ночь, и к вечеру послезавтра быть уже здесь. Это изменит ситуацию в корне — вместе с быстроходным броненосцем «Ослябей» эти броненосные крейсера составят сильный отряд, из трех единиц, что причинит Камимуре немало хлопот. Команды крейсеров опытные, побывавшие в боях, и стреляют вполне метко.
— Но это будет только послезавтра, у меня есть время, — подытожил Того свои мысли, и выкинул из головы прорыв «Урала» — все равно посыльный крейсер адмирала Рожественского не успеет.
— Очень коварен, этот гейдзин, до сих пор не могу понять, с какого корабля он командует своей эскадрой?!
Действительно — адмиральские флаги перед началом боя были видны на головных русских кораблях, броненосцах «Князь Суворов», и к нескрываемому удивлению, «Сисое Великом». Но ведь во время перехода на «Ослябе» держал свой флаг контр-адмирал Фелькерзам, а на старом броненосце «Император Николай» прибыл контр-адмирал Небогатов со своим 3-м отрядом. Японская разведка держала переход русских под наблюдением, высылая постоянные депеши, потому в штабе Объединенного Флота прекрасно знали и состав 2-й Тихоокеанской эскадры, и флагманские корабли.
А тут сплошные странности — у русских четыре адмирала — Рожественский, Фелькерзам, Небогатов и Энквист — а флагов вначале было два, а теперь вообще остался один. Есть над чем подумать, чтобы понять зловредное коварство противника. Это говорило только о том, что гейдзинам прекрасно известно, что японцы сосредотачивают огонь именно по флагманским кораблям, и они предприняли заблаговременные меры. Хотя с точки зрения европейцев такой шаг попахивает трусостью, но Того уже убедился, что русских в этом не упрекнешь, дрались прекрасно, отваги и храбрости им не занимать, как и умения с меткостью.