Горе-волшебник. Книга 1
Шрифт:
— «Ж-жить», профессор Аварра.
Я по-новому посмотрел на него. Гэн жутко покраснел, даже кончики его ушей стали пунцовыми. Ничего себе он умный! Видно же, что стесняется, так зачем руку тянет?
— Правильно. А «авере»? Да, школяр Трисса.
— «Смотреть», профессор Аварра, — ответила девушка. Я глянул на нее и аж рот раскрыл от удивления. До чего же она на мою бабулю сейчас похожа! Особенно когда та, отчитав моего деда, ходит с гордым видом, будто самая умная тут. То есть там.
— Верно. Эй, охламоны,
— Кхм… — услышал я за спиной и обернулся. Там сидел тот самый круглый парень, который на прошлом уроке первым выдохся. — Профессор Аварра, понимаете, я сегодня на Физкультуре ногу подвернул, палец натер, прыщ на языке выскочил, да и вообще сегодня не мой день по гороскопу.
— Кто бы сомневался, — фыркнула Трисса, но я ее услышал
— Понятно, школяр Париус. Надеюсь, в следующий раз у тебя ничего болеть не будет, а то и на экзамен с Лекарем пойдешь.
— Честное слово, профессор Аварра, в следующий раз все будет в порядке.
Школяры засмеялись, а я посмотрел на Гэна.
— О-он всегда так говорит, — объяснил тот.
— Ну! Так кто может проспрягать эти два несчастных глагола? Эй, охламоны! Вот, я пишу их на доске. Тут всего то двенадцать падежей! Ну, кто у нас тут самый смелый?
Я сам не понял, когда и почему поднял руку. Вот честное слово, не понял! Она как будто сама поднялась!
— Школяр Марвус? — нахмурилась профессорша. — Ты же говорил, что никогда раньше вендийский не учил.
— Угу.
— И все равно хочешь пойти к доске?
— Эм… Ну да.
Я прям сам себе в мыслях вопил: «Куда прешь, дурень!» Но все равно встал и пошел. Глаза Гэна стали похожи на маленькие блюдца, а все остальные школяры смотрели на меня как на самоубийцу. Да я и сам себя так чувствовал. Да что ж такое я творю?!
— Ну, бери мел, — сказала профессорша.
Я глянул на доску и обмер: я все понимал. Рука моя сама все написала, и я повернулся к профессорше и отдал ей мел.
— Э… Все правильно.
Школяры зашептались, а я сам поверить не мог, что написал что-то верно на языке, который вообще никогда не учил. Да я этих слов в глаза ни разу не видел!
— Ладно, — улыбнулась профессорша. — Давай-ка еще кое-что попробуем. Что значит «лазоре»?
Я пожал плечами.
— Ясно. Тогда возьми мел и напиши.
Я взял. И написал.
— «Лазоре» —
— Верно, — кивнула профессорша. — А теперь проспрягай.
Я проспрягал. И опять мне было все понятно.
— Интересно. Очень интересно. Ладно, садись.
Потом профессорша сказала, чтобы мы переписали себе этот глагол и проспрягали его сами. Странно, но мне опять было легко. Вот только мешали взгляды, которыми меня сверлили одноклассники. И самый злющий был у Носатого. Нет, ну вот что я ему сделал? Подумаешь, слегка лицо подправил, так ему от этого только лучше стало.
А потом прозвенел звонок, и все рванули из аудитории. Еще бы! Время обеда ведь. И самым первым бежал Париус. Ногу он подвернул, как же.
Гэн повел меня в Столовую. Всю дорогу он на меня как-то странно смотрел, а когда я спросил, что такое, то ничего не ответил. Ну и ладно. Если честно, то я здорово проголодался и на этот раз плевать хотел на то, что все на меня пялятся, пока я ем. А кормили тут хорошо: много!
На обед нам давали целый час, а я управился минут за пятнадцать. Остальные почему-то жевали медленно, будто растягивали. Им что, времени своего не жалко?
Я заметил, что Гэн уже тоже поел. Ему за своим столом явно не сиделось. Еще бы! Рядом ведь был Гавриус со своими дружками. Синяк у Носатого почти прошел — вот что значит хороший лекарь. У нас дома тоже лекарь есть, только меня он не любит и лечить синяки и царапины отказывается. Ну и ладно, мне же и лучше — в деревне если мужик без шрамов, то он или лентяй, или неженка. В деревне без шрамов и синяков нельзя. А тут все такие чистенькие да беленькие ходят, будто в руках лопату или топор никогда не держали. Я уж про плуг и не говорю.
Тарелки передо мной исчезли, и я встал. На меня уже почти не смотрели. Привыкли, что ли?
Я подошел к столу, где сидел Носатый. Он и его дружки сделали вид, что меня не видят. Ну и ладно, я ж не к ним пришел.
— Гэн, ты готов?
— Д-да.
— Ну, тогда пошли.
— Х-хорошо.
Он уже встал и отодвинул стул, но Носатый схватил его за руку.
— Гэнриус, — тихо прошипел Гавриус. — Если ты сейчас уйдешь, то обратно уже не примем.
— Это он о чем? — спросил я у Гэна.
Он долго смотрел в пол, а затем вырвал свою руку у Носатого, поправил очки и стал за мной.
— Н-ни о чем.
— Ну и ладно, — пожал плечами я. — Пошли.
И снова на нас все уставились. Наверное, даже больше, чем в первый раз. И почему со мной всегда так? Да знаю я почему, но все равно каждый раз удивляюсь. Им что заняться больше нечем? Вот у нас в деревне новостей мало, и каждую диковинку почти целый год обсуждают. А эти могли б ко мне уже и привыкнуть.
— Что мы сейчас делать будем? — спросил я, когда дверь Столовой за нами закрылась. — Эй, Гэн, ты чего?