Горе-волшебник. Книга 1

Касперович Алла Леонидовна

Если честно, то я думал, что профессором Звездочетства может быть только седой старик с длинной бородой. И у него обязательно должен быть колпак в звездочки. Но когда я увидел профессора Назаруса, то понял, что нельзя судить о людях по тому, чем они занимаются. Так мне всегда бабуля говорила.

Ого! Вот это детина! А это точно профессор? Было похоже, что он скорее каждый день в кузне молотом махает, а не в свитках копается — такие у него мышцы были, даже через мантию видно! К тому же, этому профессору, похоже, тоже дали зелье роста. Такой, если наступит, раздавит и не заметит. Он уж точно был

не ниже моего деда и в плечах такой же широкий, только моложе лет на семьдесят. Мантия на нем была распахнута и хорошо была видна серая рубаха, на которой было расстегнуто несколько пуговиц. На шее у профессора висел кулон на шнурке, что это было я со своего места не разглядел. Стригся профессор Назарус коротко, вот только брился редко — щетина была такая, как у нашего сторожа, когда деда давал ему несколько свободных дней подряд, и тот уходил в деревню. Возвращался он всегда с подбитым глазом, но очень довольный.

— Добрый день, школяры! — поздоровался профессор, проходя возле рядов. Одному из школяров тот дал подзатыльник (а нечего жевать на уроке!), другого дернул за нос (а нечего зевать на уроке!), третьего хлопнул по голове свитком (а нечего о профессоре плохо думать, пусть даже и про себя, на уроке!).

— Здравствуйте, профессор Назарус!

Когда профессор дошел до стола и развернулся к нам лицом, я заметил, что у него за левым ухом заплетена тонкая косичка и свисает с плеча. Украшена она была разноцветными бусинками. А потом я сильно удивился: первый раз я видел профессора без мантии, если не считать Ремуса и моего деда. Назарус снял ее, повесил на спинку стула, потом он закатал рукава рубахи. Оладка перепеченная! У него на руках были широкие кожаные и серебряные браслеты. Я тоже такие хочу! Все мои деревенские обзавидовались бы!

— Так, школяры, признавайтесь, кто сегодня прогуливает.

— Никто, профессор Назарус, — ответила за всех Корнелия. Ах, какой у нее чудесный голос!

— Точно? Сейчас сам пересчитаю.

Он на нас даже не взглянул, а наоборот прикрыл глаза.

— Так, все на месте. А это кто? Ты-ты, с фингалом, — сказал он, уже с открытыми глазами.

Я так думаю, это он обо мне.

— Марвус, профессор Назарус.

— А, точно. Новенький. Что-нибудь о звездах знаешь?

— Не-а.

Вообще-то кое что я знал, но это вряд ли мне сейчас поможет. Мы с деревенскими иногда в поле ночевали, и они мне частенько интересные истории рассказывали о звездах, но не думаю, что профессору они понравятся, особенно если я их на экзамене рассказывать буду.

— Зато честно, — сказал он и повернулся к доске, чтобы написать тему урока.

Буквы заискрились, потом исчезли и на доске вместо слов появилось несколько звезд. Прям как настоящих!

— Что это, школяры? Кто может ответить?

Руку никто не поднял. Ан нет, есть одна.

— Да, школяр Гэнриус.

— Э-это созвездие Сенсиаса.

— Верно. А кто знает, почему я его изобразил на доске? Ну? Почему оно так важно? А, школяры?

И тишина.

— На колодец похоже, — шепнул я Гэну, но профессор услышал.

— Верно. А колодец — это что? Это место, где есть вода…

Наверное, это был первый раз, когда мне понравилось на уроке. Я даже не заметил, как он прошел. Только визжащий звонок напомнил,

что урок закончился. И я даже домашку записал!

Ура! Свободный День!

Мы вышли из аудитории, и я спросил у своих друзей:

— А что обычно здесь делают в Свободный День?

Они ответили вместе:

— Д-домашнее задание.

— Гуляют.

Все с ними ясно.

— Пар, я с тобой!

Гэнриус вздохнул.

— Н-ну я тогда пойду к Триссе, — сказал он и поправил очки. — Мы с ней иногда вместе готовим домашнее задание. Может, присоединитесь к нам? Ведь много же задали.

Оладка перепеченная. Еще чего не хватало!

— Не, я лучше с Паром.

Гэн пожал плечами и поплелся к Триссе, которая его уже ждала. Выглядела она уже не такой рассержанной. Может, к вечеру отойдет?

— Куда пойдем?

— В Сад.

— В Сад? А я думал, что в Столовую.

— Нет, — хитро прищурился Париус. — В Сад.

Ну, в Сад так в Сад.

Мы занесли наши вещи в комнаты и пошли по коридорам. Вскоре мы уже были на улице. Воздух был очень свежий и даже немного прохладный. Вот что значит Школа! У нас дома и то постоянно жарко и сухо было. А тут так приятно было пройти по сочной зеленой травке, что мне очень захотелось снять башмаки и пройти по ней босиком, что я и сделал. А что? Я же выродок.

Мне все время казалось, что за нами следят. И когда мы шли по траве, и когда перешучивались, и когда заходили в Сад. Я спросил у Пара, что он об этом думает, но тот ответил, что мне просто кажется. Ну и ладно. Зато тут здорово.

Я уселся под сливой и стал наблюдать, как Пар пытается допрыгнуть до яблоневой ветки по соседству. Чего это он?

— Эй, Пар! Мне Гэн говорил, что тут ничего рвать нельзя.

— Угу, — пропыхтел толстяк, но прыгать не перестал.

Я больше не стал ему ничего говорить и только ждал, когда он выдохнется. Ждал я довольно долго. Эх, его бы прыть да на Физкультуре. Но все-таки он устал и, наконец, уселся подле меня.

— Рвать же ничего нельзя, — повторил я.

— Знаю, — сказал Париус, вытирая пот со лба.

— Так чего лезешь?

— А! — махнул рукой он. — С них не убудет. Открою тебе один секрет. Только чур никому!

— Чтоб мне пусто было! — кивнул я.

Париус подвинулся ближе и тихонько сказал, улыбаясь от уха до уха:

— Тут главный — Аравиус. Это садовник Школы. Он тут уже много лет служит. Еще когда мой папка школяром был. Аравиус сам фрукты отсюда таскает и в Городе продает. Так что тут никакой защиты нет. Да и силы волшебной у него хоть отбавляй. Точно не заметит.

— А ты откуда все это знаешь?

— Я ж говорю, мой папка тут учился! — подмигнул Париус.

Ну и хорошо. Я встал, отряхнул штаны от травы, размял ноги и полез на дерево. Пар тут же вскочил, чего я от него не ожидал, и стал под яблоней. Он снял свою мантию и расправил ее в руках так, чтобы я мог туда яблоки бросать. Я сорвал одно и чуть с дерева не свалился. Оладка перепеченная! На этом месте снова появился бутон, тут же распустился, потом стал зеленым маленьким яблочком, а секунд через десять и вовсе спелым, наливным. А дома у нас надо несколько месяцев ждать. Вот это садовник здесь! Сколько ж у него волшебной силы! Париус был прав, с них точно не убудет!